Макрон молча гладил ее по мокрым от дождя волосам.
— Знаешь, — вдруг прошептал он ей на ухо. — Боги ниспослали нам последний шанс завершить нашу жизнь достойно, даровав эту отсрочку. Единственный выход для нас — это покончить жизнь самоубийством.
Энния тихо вскрикнула и крепко прижалась к нему.
— Мы лишим удовольствия этого жестокого негодяя насладиться нашими предсмертными муками, — продолжал шептать Макрон, обжигая ей щеки горячим дыханием. — Преторианец, что стоит на страже у дверей, мой бывший подчиненный. Он не посмеет отказать мне в просьбе и отдаст свой меч. Но, скажи мне, жена моя, ты готова принять смерть из моих рук?
Дрожащая от страха Энния едва смогла найти в себе силы кивнуть. Макрон постучал в дверь.
— Что надо?! — раздался грубый окрик снаружи.
— Сервилий, открой, — тихо попросил Макрон. — Есть разговор. Раздалось лязганье засова, и дверь приоткрылась.
— Мне нужен твой меч, — сказал Невий Серторий. — Мы не можем вернуться в Рим, ты ведь сам все понимаешь, Сервилий.
Блестящий глаз уставился на него из дверной щели.
— Ты же знаешь, префект, что мне будет за это. Я не хочу отвечать за твое самоубийство.
Макрон громко выдохнул.
— Я оглушу тебя и заберу твое оружие, тогда тебе удастся избежать наказания.
Сервилий шагнул в комнату и прикрыл за собой дверь.
— Я готов, префект, — и упал от удара тяжелого кулака.
Энния с ужасом смотрела на мужа, сжимающего в руке короткий меч.
— Пожалуйста, сделай это быстро, — попросила она, утирая слезы, и прижалась спиной к сырой стене.
Макрон упер острие ей в живот. В его глазах блестели слезы.
— Прости меня, Энния. Умри, зная, что я люблю тебя. И дождись меня у реки забвения.
С этими словами он резко вонзил в нее клинок. Она страшно вскрикнула от невыносимой предсмертной боли. Когда Макрон выдернул меч, обагренный ее кровью, Энния уже не дышала, лишь ее невидящий взор был устремлен куда-то в неведомую вдаль. Невий Серторий подхватил ее на руки и уложил на кровать, заботливо прикрыл плащом и опустил ей веки, поцеловав на прощание.
— О, Энния! Мое сердце не всегда принадлежало тебе, но ты одна в этом подлунном мире была достойна моей любви. И я надеюсь провести с тобой вечность… продолжая глядеть на ее застывшее лицо, Макрон решительно сомкнул руки на рукояти и взметнул клинок вверх. Кровь зазмеилась по лезвию, орошая его тунику крупными каплями. Кровь Эннии, подумалось ему, теперь смешается с его кровью. Изо всех сил он вонзил в себя меч. Боль ожгла внутренности, заставив вскрикнуть, и мрак навеки сгустился в его глазах, принеся облегчение и долгожданное забвение.