С этим вопросом тот обратился к Анне. Господи, когда уже оставят в покое его бедного брата?
— А почему вы спрашиваете, Ральф? — поинтересовалась та. — Вы же слышали уже.
Ральф ухмыльнулся — не злобно, нет, ухмылка была озорная.
— Почему спрашиваю? Да потому, что теперь знаю: Томас родился, как все мы, от женщины, у него нет крыльев, а есть даже кое-какие грешки, как у всех нас.
— Вы сомневались, не ангел ли я безгрешный? — подхватил шутку Томас, с облегчением переключаясь на другую тему разговора. — Нет, я отнюдь не ангел, Ральф. Но успел ли я нагрешить столько, сколько вы, это другой вопрос. Ведь у меня из-за моего положения было куда меньше времени для этого. К сожалению.
Ральф расхохотался.
— Как я соскучился по тебе, дружище! Твой ум острее даже, чем у брата Эндрю.
— Спасибо за комплимент, коронер, но вернемся к печальному. Вы начали говорить об убийстве.
Ральф провел рукой по лицу, окончательно стерев улыбку.
— Да, вернемся. Этот человек был убит и зверски распотрошен. Как подстреленный браконьерами олень.
Томас содрогнулся и подумал, что коронер нашел весьма точный образ.
— Брат Эндрю, — продолжал тот, обращаясь к Томасу, — говорил, что вы возвращались как раз той дорогой. Когда это было и что вы там видели? Напрягите свою память, монах.
— Почему вы так со мной разговариваете? — возмутился Томас: ему не понравилась враждебность в голосе коронера.
Ральф пожал плечами:
— Просто собираю сведения. Должность у меня такая. Ну, так что вы там видели?
— Ничего, что могло бы вас интересовать.
Однако Ральф почему-то не отставал от него, и это не нравилось Томасу и беспокоило его.
— Странно, посудите сами, — говорил коронер, не сводя пристального взгляда с Томаса. — Вы шли по той же дороге, примерно в то же время, и ничего не заметили? А?
Томас считал, что они с Ральфом друзья, но сейчас чувствовал себя, как на самом настоящем допросе, и ему было не по себе. Даже прошиб холодный пот… Потому что вспомнил: однажды его уже допрашивали в подобном роде, после чего он оказался в темнице, где чуть не отдал Богу душу.
— Послушайте, Ральф, — сказал он, силясь оставаться спокойным, — чего вы прицепились? Я уже говорил, что свернул с той дороги.
Спокойствия не получалось: в голосе звучит страх. Ну, держи же себя в руках, говорил он себе.
— Свернули? Когда?..
Кто задает сейчас этот вопрос? — билось в голове у Томаса. — Где я? В Тиндале или в Лондоне? Кто со мной говорит?..
Он услышал свой изменивший тревожный голос:
— Я свернул в рощу и пошел более коротким путем, к Мельничным воротам. Там есть келья, где можно обсушиться. А потом — сюда, к лазарету…