А мне начинает нравиться воевать, командовать то я привык, часто приходилось руководить, и часто замечал, что люди в экстрим ситуации, не то что бы другими, собой командовать не могут. А у меня в экстриме все еще и обостряется. Вроде не час щас восхвалений, а я расщедрился как американцы на права человека (особливо в неугодных им странах). На проселке стоит разбитая и расстрелянная люфтвафенами колонна многострадального РККА. Видимо бомбой повредили великана, что стоит впереди (т-28, и какой кретин пустил его в голове колонны), и колонна остановилась в притык. Проселок то узкий, и по краям деревья, некуда нашим было деться, вот и расстреливали потом с самолетов. Немчура башляет нашим казенным барахлом наркомата обороны и как злокачественные муравьи таскают все к своему ахвицеру, и тот стоя с унтером, сортирует, что куда нести, рядом двое фельдграууродов записывают, что куда положено, орднунг епсти вашу за ногу.
Практически все немчурины как на ладони и, даже карабины за спиной на ремне, значит секунды 2 три безнаказного немцеубивания у нас есть, ну;
— Бей гадов.
Практически одновременно поляк таежник, открывает дополнительное отверстие во лбу пулеметчика на левом мотоцикле, а Севастьянов делает точечный массаж сердца второму пулеметчику. Попаданием в какую часть тела унтера стоящего у грузовика, того отправляет в осадок Никодимов я не вижу, но тот падает как курс доллара в 2008.
Ахвицер поворачивается к нам лицом, бум, Никодимов – немцы, счет 2:0.
И мгновенно десятки маленьких злых и горячих пуль, метят шельм, то есть убивают и ранят высокородные арийские тела, делая из белокурых бестий протоудобрение и добычу медсанбатов. Да может они и не виноваты, и не убили пока никого, но это вам не тур по Золотому Кольцу, кто к нам с арбузом придет, тот от арбуза и погибнет. Так что приходите в следующий раз с кишмишем, например или курагой, все же безопасней чем арбузом по башке. Немцы отстреливаются, но давно благодаря второму выстрелу Никодимова, немецкий лейтенант "пораскинул мозгами" по лесу, и без командира им трудно. Все реже и реже стреляют немцы. И на каждую вспышку выстрела со стороны немчушек, летит по десятку свинцовых снадобий от арийского зазнайства. Еще минуты три, и две пока еще легкораненых (ниче это исправимо, добьем) крыски (а разве нет, трофейщики – барахольщики ядрен батон) поднимают свои загребущие лапки.
— Нихт шиссен камераден, их бин коммунист.
Да в таких случаях они и евреями назвать себя готовы, и даже бушменами, готтентотами и даже гамадрилами (причем в одном лице) и обрезание с радостью примут, житуха-то даже арийская сладка. И вот двух супергиперменшей ведут (и девочек ваших ведууут в кабинет) Онищук, со товарищи, ко мне. Остальные занимаются растрофеиванием с элементами борьбы против эвтаназии (раненных немчурбалайфов добивают, туды их в качель).