— Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, да ну нафиг расстрелять этого долбораза-пидораспредвала. Елисеев, как говорил великий комиссар Триканоров, — Лучше расстрелять десять невиновных, чем отпустить одного шпиёна. Так ведь Сазонов?
— Да так, но я ни в чем не виноват, товарищ командир.
— Точно, тогда процитируй высказывание Триканорова, героя гражданской войны, докажи что ты точно наш.
— Лучше расстрелять десять невиновных, чем отпустить одного шпиона.
— Слушай ты Курт, Вилли, или Улли я точно знаю, что ты немец, я точно знаю, что ты из абвера, даже больше того, я знаю, что ты ишешь какого-то нашего генерала, который тут в окружении находиться так? Ведь никакого Триканорова нет и не было никогда, а ты повелся на развод, потому что не наш ты, был бы нашим сразу сказал бы, что за галиматья про Триканорова.
— Да, если вы поможете мне с информацией о генерале, и сложите оружие, то я буду ходатайствовать перед вермахтом, о вашем почетном плене, и выделении вам земель с работниками из недавно освобожденных земель.
— А хрен тебе, Елисеев лучше этого унтерменша суперменша повесить.
— Господин командир вы не имеете права, я же военнопленный.
— А попутного хрена в горбатую спину не хочешь? Наше подразделение в плен не берет, наш принцип – хороший гитлеровец, гниющий гитлеровец.
— Все давайте следующего гитлерюгу. — лжеСазонов начал упираться, что то там говорить о рейхе, о высокодостопочтенноуважаемом адольфике, но приклад ППШ в солнечное сплетение отбил его приступ недержания речи, и энкаведилы вытолкали его, взамен ввели другого.
— Боец какого дрына не представляешься, ты что субординацию в реке утопил?
— Рядовой НННН-ской дивизии Маленков Сергей.
— Вот его красноармейская книжка, — протянул мне документ Елисеев, — обрати внимание, сам он вроде и помятый и грязноватый, а документ новый. Это мне и показалось мутным, потому и задержали, для обстоятельной проверки.
— Ну, Маленков, в каком году родился Ленин?
— В 1870, в городе Ульяновске, в семье работника системы образования, Ильи Ульянова.
Провоцирую и этого, вскакиваю и кричу, выкинув руку в нацистском приветствии, -
— Хайль Гитлер!
Тот успевает вскочить, выкидывая руку в ответном, но понимает, что прокололся и садится снова на место.
— Ну что дойче швайне попался?
— Я не немец, я латыш, признаю, что попался.
— Твои ошибки, слишком чистая и немятая красноармейская книжка, в абвере научили биографию Ленина лучше, чем знают наши красноармейцы, ну и твой "хайль гитлер" тоже попадалово.
— Не могу ли я как-то, выкупить свою жизнь, товарищ командир?