имел право начать преследовать его в судебном порядке.
Но никто не представлял, как определить, что именно составляло справедливую долю, и от какого объема металла. Тогда к Риардену из Вашингтона на должность заместителя директора по распределению готовой продукции был прислан смышленый молодой парень, только что окончивший колледж. После многочисленных телефонных переговоров со столицей парень объявил, что клиенты получат по пятьсот тонн металла каждый в порядке поступления их заявок. Никто не возразил против названной им цифры.
Да и какие, собственно, могли быть возражения? С тем же успехом могли объявить как один фунт, так и миллион тонн. Парень устроил себе офис на заводе Риардена, где четыре девицы принялись регистрировать заявки на металл. При существующем уровне производства заявок набралось до начала следующего столетия.
Пятисот тонн металла не хватило бы и на три мили рельсов для «Таггерт Трансконтинентал» или на крепеж для одной из угольных шахт Кена Данаггера. Крупнейшим производствам, лучшим потребителям заводов Риардена, было отказано в использовании его металла. Но на рынке появились клюшки для гольфа, изготовленные из риарден-металла, а за ними кофейники, садовый инструмент и водопроводные краны. Кену Данаггеру, знавшему цену металла и дерзнувшему заказать его, несмотря на гнев общественного мнения, не разрешили получить его; по его заявке снабжение прекратилось без объяснения причин, что разрешалось новым законом. Мистер Моуэн, предавший компанию «Таггерт Трансконтинентал» в самый опасный для нее час, занялся производством выключателей из риарден-металла и продавал их «Атлантик Саусерн». Риарден наблюдал за всем этим, изо всех сил стараясь не дать волю эмоциям.
Он молча отворачивался, когда кто-нибудь обращал его внимание на то, о чем знали все: о больших состояниях, мгновенно нажитых на его металле.
— Нет, — говорили люди в кабинетах. — Черным рынком это не назовешь, он действительно таковым не является. Никто не перепродает металл нелегально. Просто продают свои права на него. Не продают буквально, просто объединяют свои доли в общий пул.
Он не желал и слышать о мелочном сплетении делишек, в которых «доли» продавались и сливались, как и о том, что заводчик из Вирджинии за два месяца произвел пять тысяч тонн литья риарден-металла, и о человеке из Вашингтона, анонимном партнере того заводчика.
Он знал, что их прибыль на тонну риарден-металла в пять раз превышает его собственную. Но ничего не комментировал. Каждый имел право на металл, кроме него самого.