в любое время, когда мне захочется. Ты же можешь действовать в соответствии с этим.
На тайном коде его друзей, раскрыть часть своих мыслей значит, дать оружие в руки врагу, но он принял ее признание и подыграл, сказав:
— Хотелось бы мне быть таким умным с моей сестрой.
Лилиан посмотрела на него без удивления: она не сочла его слова неприличными.
— Да, она крутая. И что, никаких слабых мест? Никаких болевых точек?
— Ни одной.
— Никаких любовных приключений?
— Да нет же, Господи!
Она пожала плечами, меняя тему разговора: Дагни Таггерт — не та особа, на которой ей хотелось подробно останавливаться.
— Я, пожалуй, отпущу тебя, чтобы ты мог немного поболтать с Бальфом Юбэнком, — произнесла Лилиан. — Он волнуется, потому что ты так ни разу и не взглянул на него за весь вечер, и встревожен тем, что литература может остаться без покровителя в верхах.
— Лилиан, ты великолепна! — почти невольно вырвалось у него.
Она рассмеялась.
— Это, мой дорогой, и есть та нематериальная диадема, которую я хотела получить!
Проходя через толпу, она сохраняла на лице остатки этой улыбки, незаметно переходившей в выражение напряжения и скуки, окрашивавшее все окружавшие ее лица. Она двигалась медленно, наслаждаясь тем, что на нее смотрят. Атласное платье цвета слоновой кости волновалось вокруг ее высокой фигуры подобно густым сливкам.
Ее внимание привлекла зелено-синяя искра, вспыхнувшая в отдалении на запястье узкой обнаженной руки. Потом Лилиан увидела стройное тело, серое платье, хрупкие обнаженные плечи. Она остановилась. Нахмурилась, посмотрела на браслет.
При ее приближении Дагни обернулась. Больше всего Лилиан возмутила безличная любезность во взгляде Дагни.
— Что вы думаете о браке вашего брата, мисс Таггерт? — как бы мимоходом, улыбаясь, спросила Лилиан.
— У меня нет особого мнения на этот счет.
— Не хотите ли вы сказать, что он не стоит того, чтобы о нем думать?
— Если вам больше нравится быть точной, что ж, именно это я имею в виду.
— Но разве вы не находите в нем общечеловеческой значимости?
— Нет.
— Не думаете ли вы, что невеста вашего брата заслуживает интереса?
— Нет.
— Я завидую вам, мисс Таггерт. Завидую вашему олимпийскому спокойствию. Я думаю, в нем секрет того, почему у простых смертных никогда не будет надежды сравняться с вашими достижениями в бизнесе. Они позволяют нашему вниманию разделяться, по крайней мере, на то, чтобы признавать успехи и в других областях.
— О каких достижениях вы говорите?
— Разве не достойна признания женщина, достигшая небывалой высоты в условиях жестокой конкуренции, но не в промышленности, а в житейском смысле?