— Почему ты говоришь мне все это?
— Почему ты не хочешь это признать, Джеймс? Это выходит за рамки политики, в которой ты стал таким знатоком. В наше время, когда люди живут не по праву, а по блату, они не отвергают благодарного, наоборот, пытаются завлечь в свои сети как можно больше людей. Разве ты не хочешь считать меня одним из своих должников?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Подумай, какое преимущество я получил без всяких усилий с моей стороны. Со мной не проконсультировались, меня не проинформировали, я об этом и не думал, все организовалось помимо меня, и единственное, что я должен теперь делать — производить медь. Это большое преимущество, Джеймс, и можешь быть уверен, я тебе отплачу за него.
Не дожидаясь ответа, Франсиско резко повернулся и пошел прочь. Таггерт остался на месте, готовый все отдать, только бы прекратить этот разговор.
Подойдя к Дагни, Франсиско остановился. Не здороваясь, молча посмотрел на нее, улыбнулся — войдя в зал, он увидел ее первой.
Не поддаваясь внутренним сомнениям и предостережениям, она чувствовала к нему только радостное доверие. Не в силах объяснить себе причину, Дагни понимала, что в нем единственном есть нерушимая защищенность. Но в тот момент, когда на ее губах появилась улыбка, сказавшая ему, как она рада его видеть, он спросил:
— Не хочешь рассказать мне, какие радужные перспективы открываются перед дорогами компании «Линия Джона Голта»?
Ее губы сжались и дрогнули, когда она ответила:
— Напрасно я показала тебе, что мне по-прежнему можно причинить боль. Меня удивляет, что ты появился там, где презирают достижения.
— Да, я так сильно презирал эту железную дорогу, что не хотел замечать, как далеко она продвинулась.
Он заметил ее внимательный взгляд: мысль, рванувшуюся в пролом, открывающий новое направление. Мгновение посмотрев на нее и словно уже зная все ее шаги на новом пути, он хохотнул и добавил:
— Не хочешь спросить меня: «Кто такой Джон Голт»?
— Зачем спрашивать, и почему именно сейчас?
— Разве не помнишь, как ты бросала ему вызов — придти и потребовать твою железную дорогу? Вот он и пришел.
Не удосужившись посмотреть ей в глаза, полыхавшие гневом, растерянностью и недоумением, он удалился.
Мышцы лица помогли Риардену понять свою реакцию на приход Франсиско: он заметил, что улыбается, лицо расслабилось, когда он смотрел на него посреди толпы.
Он впервые был доволен. Пару раз он довольно вяло пожелал его прихода, потом заставил себя перестать о нем думать, но в конце, почему-то, почувствовал нерушимую уверенность в том, что он обязательно придет. И обрадовался. Он