Наступал Новый год.
Взвод разведчиков встречал его в своей ленинской комнате. Ее украсили юмористическими рисунками и новогодними пожеланиями. Это постарались лейтенант Чепайтис и сержант Уразбаев. Ташкентец Уразбаев довольно прилично умел писать витиеватые буквы, а Антонас рисовал смешные рожицы. Тигриные рожицы у лейтенанта получались разные – смешные и грустные. Смешные, бравые были в касках с красными звездами а грустные – в душманских черных чалмах, с трусливо поджатыми хвостами. Красок художник не жалел, рисунки получались яркие, броские и весьма оригинальные. Над ними красовался призыв: «В год Огненного Тигра – повысим огневую мощь!».
Сержант Гришин имел друзей среди вертолетчиков и под вечер приволок от них целую охапку арчовых веток, бамбуковых метелок, камыша. Летчики летали по заданию в горы и там наломали их для себя и своих друзей. Сладковато-терпкий запах высокогорного можжевельника наполнил комнату, придавая ей новогоднюю праздничность. Повеяло уютом, родным, душевно близким, многим вспомнились домашние елки…
– Все, ребята! Оформление закончили, – сказал Антонас, вытирая руки, измазанные краской, о ветошь. – Всем освободить помещение! Остаются только дежурные. Им готовить столы.
– А когда начнем встречу? – спросил кто-то из солдат.
– После окончания кино. Встречать Новый год будем по местному времени.
В солдатском клубе – огромной палатке, в которой еще недавно размещалась столовая, тесными рядами стояли самодельные скамейки без спинок. Сегодня демонстрировалась кинокомедия «Карнавальная ночь». Фильм старый, хорошо знакомый каждому, но главное – смешной. К клубу со всех сторон ручейками стекался весь небольшой гарнизон.
– Пошли, Олег, а то без места останемся, стоять придется, – сказал Волков.
– Да видел я этот фильм сто раз! – ответил Бестужев.
– А что будешь делать? На свежем воздухе не прокантуешься, холодно, – вставил слово ефрейтор Седугин.
– Хотел письмо домой написать, – размышлял Олег.
– Завтра будет время на письма, – сказал Седугин.
По дороге в клуб Олег неожиданно встретил старшего лейтенанта Елизарова – своего «кровного брата». Офицер шел нагруженный, как говорят, под завязку: в одной руке – охапка арчовых веток и завернутый в бумагу букет цветов, в другой – коробка с тортом и увесистая сумка. Узнав летчика, Олег попытался было проскользнуть незамеченным, он понимал, что тому сейчас не до него. Но Елизаров сам окликнул сержанта.
– Уже выписался? – обрадованно спросил Константин.
– Да! Вхожу в ритм солдатской жизни.