– А как называется по-вашему?
– Науроза, – ответила Сухейла.
– Науроза? – переспросил Олег.
– Да, науроза.
– Тогда разрешите, Сухейла, мне поздравить вас с наурозой!
– Спасибо! Ташакор! – снова улыбнулась Сухейла и тихо пояснила: – Наш афганский Новый год будет в марте. Когда день и ночь станут совсем одинаковыми. Есть такой день, первого хамаля называется. У вас первого января праздник, а у нас первый хамаля. Наш народ начинает новый год с этого дня. Таков официальный календарь. Это называется солнечная хиджра. Слово «хиджра» не знаю как будет по-русски. Это такой счет.
– Понимаю, Сухейла, – Олег кивнул, – понимаю.
– По вашему календарю это будет двадцать первое марта.
– День весеннего солнцестояния, – быстро сказал Олег, вспоминая школьные уроки. – В нашем народе еще говорят, день-солнцеворот, солнце на лето поворачивается.
– И годы наши разные. У вас завтра начинается одна тысяча девятьсот восемьдесят шестой. А у нас по мусульманскому календарю в марте начнет отсчет одна тысяча триста шестьдесят четвертый год. Потому что у вас счет идет от рождения Иисуса Христа, а у мусульман – от своего пророка.
– Понятно, – кивнул Олег и спросил: – По-восточному новый год имеет название Огненного Тигра, так, да?
– Да, будет год Тигра-огонь. Только это не солнечная хиджра, а лунная. Эта хиджра начинает свой счет от новолуния в месяц Водолея. Так будет начинаться год Тигра-огонь.
Пока они беседовали, Валентина и Надежда быстро накрыли стол. В основном были местные фрукты, свежие и сушеные. В тарелках громоздились яблоки, мандарины, горкой лежали сушеный инжир, курага, изюм, а также тонко нарезанная колбаса и сыр. В вазочках – конфеты в бумажных обертках. Константин принес кипящий электрочайник.
Расставили чашки с блюдцами. Олег понял, что стол накрыт для приличия, чтобы угостить гостью. Он, сержант, конечно же, был не в счет. Новогодний стол соберут попозже, когда он и Сухейла удалятся. Ему стало обидно и за себя, и за гостью. У нее же нет никого из родных! Вслух он ничего не сказал. Он видел, что Сухейла была откровенно рада и этому приему, и не хотел портить ей хорошего настроения. Она все принимала за чистую монету, верила искренне.
Олег оглядел стол, выбрал самое крупное, самое красивое яблоко. Вынул из-за голенища небольшой трофейный кинжал – память о схватке с четырьмя душманами на горном выступе. Потом его у раненого Бестужева взял Волков и сохранил для друга, когда тот пришел из госпиталя. Кинжал был знатный, как говорили знающие ребята, выкован из дамасской стали, на лезвии около рукоятки имелась витиеватая арабская вязь. Олег зигзагом, угол к углу вогнал лезвие до самой сердцевины.