Армии Австрии оказались единственными из выступивших друг против друга летом 1914 года армий, которые действительно выполнили поставленную перед ними задачу: задержали наступающие массы русских, пусть и ценой огромных потерь. Все остальные завязли в их проектах. Оставшиеся тогда на полях сражений австрийские солдаты лучших годов призыва были заранее предопределены в жертвы только из-за происшедшего по собственной вине непростительного выхолащивания, «разбавления» «плана Шлиффена». Этот беспрецедентный случай жертвенности почти всей одной армии ради обеспечения победы другой, союзной с нею армии очень неохотно обсуждался германской стороной во время последовавших военных лет и после ее окончания. Сегодня вряд-ли еще хоть кто-то знает об этом. Сейчас нам не хватает союзной армии того же масштаба и такой же надежности, которая стояла тогда с нами плечом к плечу, не хватает, не в последнюю очередь, как раз из-за того третьего фронта, издержки которого нам теперь приходится нести в одиночку.
И тут мне снова вспоминается принц Евгений, о котором мы уже говорили сегодня. Марш на Париж потерпел неудачу из-за отхода союзника, англичан, которые не хотели сделать австрийского императора слишком сильным. Зато другой, гораздо более длинный марш принца увенчался успехом. И это при том, что принц предпринял его без могущественных союзников и поставил его целью не только победить врага, но и отнять у него все страны, которыми он владел на протяжении веков. Этот марш был направлен из Вены против юго-востока, против тогда еще такой могущественной Османской империи, и окончился, разделенный на два этапа, сначала в Белграде, весьма оспариваемой главной точке всего протянувшегося от Вены до Стамбула юго-восточного пространства. Причина этого успеха, который не только состоял из выигранных битв, но и обосновал новый порядок, продержавшийся по сути два века после этого, была совсем простой: императорские войска и принц Евгений во главе их пришли не как завоеватели, а как освободители. И куда бы они ни приходили, их повсюду все радостно приветствовали именно как освободителей, даже сербы. Им нигде не приходилось ставить ногу угнетателя на оккупированную страну. Мы тут — тоже пока еще освободители. Мы должны постараться остаться таковыми. Или вы верите, что мы могли бы искоренить вот этот народ здесь? Посмотрите же на них, посмотрите на этих детей! Они порой в лохмотьях, но зато они здоровы, не капризны, закалены и так многочисленны, как нигде у нас. А эти женщины! Естественные, упорные, привычные к любой работе и ко всему этому еще неиспорченные. Они рожают детей от своего первого и единственного мужа и, вероятно, не под наркозом. Нет, против воли русских и, прежде всего, русских женщин мы не можем удержать эту страну — только вместе с ними. Все иное было бы самоубийством.