Пендергаст поднялся.
— Спасибо, Джадсон. Прости, что огорошил правдой. К сожалению, у меня не было времени тебя подготовить.
— Я понимаю.
Доктор проводил их через коридор в переднюю.
— Постой, — начал он и осекся. Маска сдерживаемого гнева спала, на красивом лице отразилась сумятица чувств: неукротимая ярость, страдание, опустошение. — Помнишь, что я сказал? Я тоже хочу… я должен…
— Джадсон, — быстро заговорил Пендергаст, беря его за руку. — Послушай, я понимаю твое горе и гнев, но… В общем, этим делом займусь я.
Джадсон нахмурился, потом яростно дернул головой.
— Я тебя знаю, — мягко, но настойчиво продолжал Пендергаст. — И должен предупредить: не бери правосудие в свои руки. Прошу тебя.
Эстерхази перевел дух и ничего не ответил. Наконец Пендергаст коротко кивнул и вышел в ночь.
Закрыв за гостями дверь, Эстерхази минут пять простоял в темной передней, все еще тяжело дыша. Затем, оправившись от потрясения и гнева, он быстро отправился к себе в кабинет, подошел к оружейному шкафу, отпер его со второй попытки, от волнения уронив ключ. Коснулся начищенных до блеска винтовок и дрожащими руками снял со стойки «Холланд и холланд ройал делюкс» с выполненным на заказ оптическим прицелом «Леопольд» серии VX–III. Внимательно оглядев винтовку, он поставил ее на место и тщательно запер шкаф.
Пусть Пендергаст сколько угодно вещает о силе закона, но пора Джадсону и самому во всем разобраться, потому что лучший способ достичь результатов — это провести расследование самостоятельно.
Новый Орлеан
Пендергаст подогнал «Роллс-ройс» к частной парковке на Дофин-стрит, ярко освещенной натриевыми лампами. Охранник с оттопыренными ушами и помятой физиономией закрыл ворота и протянул Пендергасту талон, который тот засунул за солнцезащитный щиток.
— Налево и в самый конец, место тридцать девять, — проревел охранник с сильным местным акцентом, пуча глаза на «роллс-ройс». — Или ладно, ставьте на тридцать второе — там просторнее. За повреждения мы ответственности не несем. Можете, если хотите, поставить у Лассаля на Тулуз-стрит, там у них крытый гараж.
— Благодарю, я предпочитаю здесь.
— Как угодно.
Пендергаст провел автомобиль по тесной стоянке и поставил на указанное место. И он, и д’Агоста вышли. Парковка находилась как бы в замкнутом пространстве: со всех сторон ее окружало пестрое сборище старых домов.
Стояла теплая зимняя ночь; несмотря на поздний час, по тротуарам бродили юноши и девушки, прихлебывали пиво из пластиковых стаканов, смеялись, переговаривались, галдели. С улиц доносился приглушенный гул: смесь возгласов, криков, автомобильных гудков, джазовой музыки.