Пендергаст вечно ухитрялся затащить Винсента по уши в дерьмо, и у Хейворд зрело предчувствие, что их поездка в Луизиану кончится скверно, так же как предыдущие. Вообще-то, может, уже и кончилась. Пока у Хейворд в голове проносились эти мысли, она старалась сохранять непроницаемое лицо.
— И что там с особым агентом Пендергастом?
— То есть не сам Пендергаст, — поправился сержант. — Это его родственница. Женщина по имени Констанс Грин. С нее снимают показания, и она назвала Пендергаста как своего ближайшего родственника. Она ему то ли племянница, то ли еще как.
Опять наступило неловкое молчание.
— Ну! — не выдержала Хейворд.
— Она была за границей. Приплыла в Нью-Йорк из Саутгемптона на «Куин Мэри-2». Села на корабль с ребенком.
— С ребенком?
— Точно. Двухмесячным, не больше. Она родила за границей. А когда корабль прибыл, ее задержала иммиграционная служба, потому что ребенок пропал. Они связались с нью-йоркской полицией, и мы взяли ее под стражу. Ее обвиняют в убийстве.
— В убийстве?
— Да. Похоже, где-то по дороге она выбросила ребенка в Атлантический океан.
Мексиканский залив
Самолет авиакомпании «Дельта», казалось, завис на высоте тридцать четыре тысячи футов; небо было ясное и безоблачное, внизу голубело бескрайнее море, посверкивая под полуденным солнцем.
— Вам принести еще пива, сэр? — спросила стюардесса, заботливо склоняясь к д’Агосте.
— Конечно, — ответил он.
Девушка повернулась к его спутнику:
— А вам, сэр? Все в порядке?
— Нет, — ответил Пендергаст. И он жестом попросил унести тарелку с копченым лососем, стоявшую перед ним на откидном столике. — Это блюдо — комнатной температуры. Не затруднит ли вас принести мне охлажденное?
— Нисколько. — Девушка с профессиональной ловкостью подхватила тарелку.
Д’Агоста подождал, пока она принесет заказ, и устроился поудобнее, вытянув ноги. Первым классом он летал, только когда путешествовал с Пендергастом, но к хорошему привыкаешь быстро.
Раздался сигнал системы оповещения, и командир экипажа объявил, что через двадцать минут самолет приземлится в международном аэропорту Сарасота-Брадентон.
Д’Агоста отхлебнул пива. От Санфлауэра его отделяли сотни миль и восемнадцать часов пути, но странный дом Доанов так и не шел у него из головы — особенно удивительная комната чудес, окруженная разгромленными в буйной ярости помещениями. Пендергаст же, казалось, был не склонен это обсуждать и пребывал в молчании и задумчивости.
Д’Агоста сделал еще одну попытку:
— Есть у меня мыслишка.
Агент взглянул на спутника.
— Думаю, Доаны — ложный след.
— Вот как? — Пендергаст осторожно попробовал кусочек лососины.