— Пойми ты, наконец, что за мной охотятся, — тихо сказал Игорь. — Меня хотят убить. И я не хочу, чтобы тебя уничтожили вместе со мной.
— Кто хочет? Полиция?
— И она тоже, наверно. Но гораздо страшнее, если кто-то из своих.
— А сколько вас было?
— Уже не важно. В живых, скорее всего, остался только один. И у него есть приказ уничтожить в случае провала всю группу.
— Почему ты так считаешь? — удивилась Настя. — Разве своих убивают?
— Уверен, — задумчиво ответил Игорь. — Потому что у меня тоже есть такой приказ.
— И что же теперь делать? — растерянно спросила Настя. — Ты пойдешь убивать?
— Нет. Чтобы выполнить долг перед родиной, не всегда нужно убивать. Я просто попробую выжить и выполнить свой долг. Но для этого мне надо уйти отсюда.
— А как же я?
— А ты меня подождешь. Тут! — почти приказал Игорь. — Если вечером не вернусь, выбирайся отсюда сама. Поняла?
— Да.
— И еще, — Игорь помялся, словно не до конца еще решил, можно ли доверить Насте самое главное, — если не вернусь, постарайся связаться с одним человеком. Его телефон в Москве: 267 89 14. Генерал Калягин Дмитрий Павлович. Запомни. Сообщи ему, что задание выполнено.
Игорь уже повернулся, чтобы уйти, но на пороге вновь появилась тетя Эльза. Ее лицо выдавало крайнюю степень тревоги.
— Что случилось? — спросила Настя.
— За домом следят! Гжегош засек по крайней мере троих. Он поднялся на чердак, где у него хранятся кое-какие инструменты, и увидел через слуховое окно людей. Они бродят вокруг пансиона и что-то высматривают. Возьми, переоденься на всякий случай, — и тетя Эльза протянула Насте какое-то старушечье одеяние, состоящее из длинной черной юбки времен эпохи Габсбургов, серой кофты и черного платка.
Настя немедленно со всем этим богатством скрылась в душевой комнате.
— Все равно мне надо уходить, — заявил Игорь. — Переодевание не поможет. Если что, попробую оторваться от них. Не в первый раз.
Но старомодную соломенную шляпу и инвалидную палку все-таки он взял.
— Сволочи! — всхлипнула тетя Эльза. — Ничего не меняется. В сорок втором, когда я прятала здесь Броничку, маму Дэвида, за нами следили нацисты. В сорок шестом сюда с обыском явились русские. А теперь — венгры.
— Теперь еще неизвестно, кто явился, — задумчиво проговорил Игорь.
Дверь душевой внезапно открылась, и на пороге появилась забавная старушенция, весьма отдаленно напоминающая Настю. Платок был подвернут и почти полностью закрывал лоб. Под глазами красовались почечные тени, а от носа к уголкам рта бежали аккуратно нарисованные складки и морщины. В довершение ко всему юбка была перекошена так, что одна пола чуть не волочилась по полу, а другая задиралась намного выше щиколотки. Только глаза светились молодым блеском, но Настя уже доставала из сумки очки.