. Мир изменяется через идеи; по меньшей мере, через те, которые получили укоренение в мифах, и которые распространяют мыслители, способные одновременно быть борцами и посланниками. История идей показывает, что вся история Европы сформирована одним лишь столкновением ценностей, «войной богов», конфликтом между прогрессирующим христианско-морфным сознанием и языческой душой. До Ницше европейцы еще не в полной мере осознавали эту «метафизическую» войну. «Семинар Туле», как Новая Школа европейской культуры, призван к тому, чтобы — в тесном сотрудничестве со всеми духовными кругами в Европе, которые выступают за Новую культуру — по ту сторону устаревших стереотипов (они могут нести клеймо социал-демократии, либерализма, коммунизма, иудо-христианства или «американского способа жизни») принять образующиеся общины «антикосмополитов» и «антимондиалистов», т. е. всех тех, которые слева и справа отвергают культурное разложение и расовый упадок Европы. Речь идет об исторической борьбе за восстановление общей родины: будущей Европы.
Революционное движение исходит из объединения идеи, воли, стратегии, а также обязанности. Так как без идей, которые охватывают мир, жизнь и мировоззрение людей, нет альтернативы.
Без воли к действию и активному участию — с ответственностью и жертвами, которые обуславливает такая воля — не может быть революции.
Без стратегии, которая эффективно применяет и распространяет эти идеи, не может быть завоевания.
Эту необходимость осознавал Ленин, когда говорил: «Без революционной теории не может быть и революционного движения».
Внимательные наблюдатели наших действий, остроумные критики нашего мировоззрения в своих многочисленных попытках определить «Семинар Туле» использовали выражение «лаборатория идей». Это выражение не однозначно. Оно справедливо при условии, что эта «лаборатория» рассматривается как встроенная в живую, представляющую наши идеи общность (растущее число наших членов, сочувствующих и читателей), и что за идеями, на которые мы опираемся, признается одно единственное измерение, которое их узаконит, а именно, революционный тигель, в котором они принимают форму, и внутри которого они побеждают. Николай Грундтвиг высказал убеждение: «Мы хотим производить не ученых, а живых людей, которые смогут играть решающую роль в большой освободительной борьбе народов». Жюльен Фройнд в той же самой связи напоминает: «Идеи только тогда становятся ценностями, когда они подтверждены опытом, жизнью людей. Хотим ли мы этого или нет, история учит нас, что общество — это не голое скопление отдельных жизненных процессов, а ткань взаимосвязей, у которой есть продольные и поперечные нити, это значит иерархические и эгалитарные отношения. Если продольные нити однажды будут порваны, у поперечных нитей больше не будет основы, и ткань обтреплется. Без иерархии распадается ценностное устройство, декадентское общество подобно обтрепавшейся ткани. Чтобы выйти из упадка, нам нужно заново открыть искусство политики, которую Платон обозначал как «ремесло благородного ткача»».