И что он?
То же самое говорит — конченые мрази! Понимаешь, Костик, и у меня, и у Ставропольского много знакомых и друзей с Кавказа, в том числе чеченцев, но то, что сотворили эти подонки задрочен- ные, ни в какие ворота не лезет, кем нужно быть, чтобы захватить в заложники детей?
Во всяком случае не человеком! — поддержал Андрея Рокотов.
Разве мужчины могут воевать с женщинами? Как они после этого могут называть себя мужчинами? — Ростовский разошелся, казалось, его голос заполняет весь московский эфир. — Ты погляди‑ка, братан, что творят эти пидоры!
О ком ты, Андрюша? — не понял Константин.
Ты что, телевизор не смотришь?
Я в машине еду… Так что в телевизоре говорят?
Эти долбаные вахабиты предложили поменять десять заложников на одного депутата, то есть всего семьдесят депутатов — и всех заложников отпустят…
И что?
Что‑что, не нашлось ни одного, не то что семидесяти. Трусы позорные!
А ты бы согласился предложить себя за десять заложников? — спросил Константин.
А ты разве нет?
Безусловно!
Вот и я согласился бы. А эти пидоры… Все киксанули! Понимаешь? Все до единого!
Я не думаю, что все, — осторожно возразил Рокотов.
Если бы кто‑то согласился пожертвовать собой, то об этом раструбили бы по всем каналам! Не так, что ли?
Как знать? А вдруг в кризисном штабе принято другое решение?
Ага, другое! Как бы не так! — бурно отреагировал Ростовский. — Прикинь, только Лужков и предложил себя. Вот это мужик, я понимаю!
Что и говорить… Одно слово: хозяин! — уважительно отозвался о мэре Константин.
Какого рожна разговаривать с этими уродами? Долбить их всех нужно!
Долбить? А ты, Андрюша, подумал, сколько погибнет людей при штурме?
Думаю, что много… — вынужден был согласиться Ростовский, — но при этом хоть кто‑то останется в живых, а при взрыве погибнут все! Видел, сколько там взрывчатки?
Да, кошмар: если бабахнет — мало не покажется…
Ты, Костик, вот что скажи: как могло случиться, что столько вооруженных до зубов людей, да еще с сотнями килограммов взрывчатки, смогло спокойненько добраться до самого центра Москвы и захватить столько людей?
Я и сам постоянно задаю себе этот вопрос, — признался Константин. — Уверен, что виновные понесут наказание!
Наивняк ты, Костик, — ухмыльнулся Ростовский и убежденно добавил: — Увидишь, виновных не будет!
Умом Рокотов был почти согласен с Ростовским, но сердце никак не хотело мириться с таким положением вещей.
Противно даже думать так! — сказал он…
Подъехав к зданию на Старой площади, Константин набрал номер Богомолова: трубку поднял сам хозяин кабинета. По всей видимости, трагическое происшествие на Дубровке подняло все руководство страны на уши.