Армагеддон в масштабе астероида.
И нечто надвигалось в этом огне, дыму, чаду, аду, - нечто смутное, но неотвратимое. Вероятнее всего, то была смерть.
Смерть ломилась напролом, сквозь бывшую стойку бара; определялась в очертаниях, издевательски двоилась: здоровенный зейранский типчик, обладатель на редкость дубоватой рожи - и здоровенная же бабища-рептилоид из расы вэн-гаров, когти наизготовку.
Двойники? - в известной мере. Все прирождённые секьюрити, с какой бы планеты ни происходили, - как с одного оригинала клонированы. И оригинал-то - из отбросов общества.
Да ещё из-за стены огня, с безопасного расстояния, незримый и всезрящий (труба иерихонская, футы-нуты!), плюгавец-ригеллианин, босс, вовсю разорялся на тему: да сколько ж можно копаться, чтобы прикончить пятерых сопляков?!
Копаться, по всему судя, действительно оставалось недолго.
Девчонка (назвать её женщиной - была бы изрядная натяжка) вжалась намертво в угол за стойкой; и пальцы с белизной в костяшках едва не в щепы крошили рукоять маленького бластера. Сухая, угловатая, - не цветок, стебелёк из стали; перевита узлами взведённых мышц, покрыта коростою копоти, ран, лохмотьев от бывшего комбинезона. Глаза - загнанного зверька. Волосы - до плеч - выкрашены в "засыхающую кровь": ярко-алые у корней, все оттенки бурого посередине, тускло-чёрные на концах.
И - губы, сведённые судорогой, высвободили дикий оскал: прямо в раздвоившуюся рожу смерти.
Полчаса назад их правда было пятеро. Три парня, две девчонки. Все - земляне (насколько можно говорить о чистоте генов в наше благословенное космополитическое время). Пять пальцев, способных сжаться в довольно увесистый кулак.
Хорошо спаянная команда, в галактике известная - и даже славная - под именем Молодых Волков.
Ещё бы! - на все руки мастера. Шпионы, жулики, взломщики, хакеры, киллеры, охранники, технари, - что угодно для души. Свободные художники, ценные наёмники: без работы скучали редко, успевай только заказы подхватывать...
Пока не дёрнула нелёгкая завербоваться к Живчику Текки, шушере двуличной. Будто не доходили до них упорные слухи, что обычная у него расплата с наёмниками - из лучемёта в затылок. А чтоб следов не оставить, концов не найти... Скрестили, щеглы желторотые, пальцы на счастье (больно уж мягко, подлец, стелил!): брехня, мол, пронесёт, авось да небось. А нет - знать, планида такая. Что есть жизнь, как не гонка за длинным кредитом? рано или поздно суждено ведь проиграть её и Молодым Волкам.
Сказано - сделано. Без промаха, как в дерьмо пальцем. Осталась изо всей стаи - она одна, и то ненадолго. Самая молодая волчица.