Ее разбудило пение. Кто-то пел, как поют самому себе – скромно, под нос, проглатывая слова, но сохраняя мелодию. Тонкие голоса тихо позванивали, как льдинки в бокале, и песня текла вперед, как негромкая река, под ледяными сводами, полными пойманного света. Она плыла по этой подземной реке, над ней медленно качался потолок – сверкающий, источающий все тот же хрустальный звонкий свет.
Этот свет… он будто затекал в ее тело и оставался там, он бродил по телу волнами легкой дрожи, он копился сотнями иголок в пальцах, и девушке казалось, что потребуй она, и клинок этого ледяного света вырастет в ладони продолжением руки.
Она плыла, но плеска воды не было, лишь ее раскачивало, как в лодке, и девушка догадалась, что ее несут. Ей хотелось плыть так долго, очень долго, дремать и видеть блистающие и холодные сны. Но они остановились, Дженни села.
Носилки чудные, из сухого дерева и шерстяной ткани. Носильщиков девушка не разглядела – юркие тени исчезли, едва она поднялась. Ростом они были с домового-ниссе, а то и меньше, и девушка удивилась – как у них сил хватило ее донести… сюда.
А где, собственно, она?
Носилки лежали наклонно на глыбе цельного куска льда, похожей на замерзшую волну. Рядом на таких же ледяных возвышениях лежали Арвет и Бьорн.
Дженни спустила ноги, осторожно коснулась сапожком пола. Лед насыщенного синего цвета, каким он никогда не бывает. В полу лениво бродили струйки светлого пламени, точно струи воды. У стен его цвет незаметно перетекал в темно-лиловый, а затем обращался в чистую лазурь свода.
«Да тут все изо льда. – Девушка встала, прошлась, обернулась. – Все! Потолок, стены, пол. Где я?»
Ясный взор не оставлял ее, и Дженни отчетливо слышала присутствие Первых. Произошло то, чего она так боялась – их с Бьорном схватка разбудила тех, кто дремал в этих горах. И хозяева вышли взглянуть, кто это расшалился на крыльце их дома.
Да, они были внутри гор, под ледником, они были во владениях троллей. Дженни подошла к Арвету – он дышал ровно и легко, а рана уже закрылась плотной кровавой коркой, под которой тело быстро восстанавливало поврежденные ткани. Дженни видела огненный ток крови, несущей питательные вещества, видела, как суетливо дрожат клетки, разрастаясь и залатывая брешь, оставленную пулей Хампельмана, видела, как рубцуются ткани и срастаются мышцы. Через два дня он будет совсем здоров. Люди так быстро не излечиваются, и Дженни уловила в его крови отзвук той самой песни, которая ее разбудила.