— Не понимаю, за что он меня так ненавидит? — спрашивал порой Юра и не верил, когда она убеждала его, что отец его по-прежнему, и даже сильнее, чем в детстве, любит и переживает за него.
Юра иронично улыбался:
— Ну если это называется любовью!..
И не верил.
Между тем Андрей Виссарионович действительно любил сына и по-своему переживал за него.
— Вырастил — и кого?! Хама! — часто сокрушался он. — Ни уважения к отцу, ни благодарности. Что я ему плохого сделал? Кормил, учил, растил, одевал, обувал… А теперь отец у него плохой, теперь отец у него дурак?
Все переломилось. Словно были две жизни — жизнь до и после.
Вот что такое был для Малышевых девяносто первый год…
Георгий окинул взглядом комнату.
— Надо же, министр, а я и не знал. Юра никогда ничего о себе не рассказывал.
Вероника Николаевна кивнула — да, сын не любил выставляться родством.
— А сейчас он чем занимается?
Вероника Николаевна ответила со вздохом.
— Теперь? Ничем.
— А как же вы живете?
— Пенсия, — развела руками Вероника Николаевна.
И, смутившись, поспешно добавила:
— Конечно, маленькая, но нам хватает. Какие у стариков особые расходы? Дети, внуки, но у нас их нет.
Голос ее осекся. Она улыбнулась через силу.
— Вы пейте чай, Георгий, совсем остыл. Может, подогреть?
Прикасаться к чужой беде порой просто невыносимо. Бессмысленны слова, и любые утешения не приносят облегчения душе. Да и что сказать?
— А кто это на той фотографии, рядом с Элизабет Тейлор? — спросил Гольцов первое, что пришло в голову. — На Красной площади?
Вероника Николаевна повернула голову и посмотрела на снимок в рамке. Усмехнулась:
— А вы в детстве в кино бегали?
— А как же, — подтвердил Георгий. — Я помню эту актрису, только имя… Вера Кадочникова?
— Она самая.
— Вы на нее похожи.
— В самом деле? — неестественно натянутым тоном произнесла Вероника Николаевна, дернула бровью, и вдруг до Георгия дошло — так вот почему ее лицо казалось ему знакомым! Не только потому, что она похожа на Юру.
— Это вы?!
— Что, не похожа?
— А я голову ломаю весь вечер, ну кого же вы мне напоминаете! А почему Кадочникова, и Вера, а не Вероника?
— Кадочникова — это моя девичья фамилия, а имя… В ту эпоху было модно бороться с космополитизмом, а имя Вероника звучало для наших чиновников из Минкульта слишком по-западному. Видите, какая я древняя старуха? Пора в музей восковых фигур.
— Вы ничуть не изменились! — хотел сказать приятное Георгий и поздно понял, что сморозил глупость.
Вероника Николаевна добродушно рассмеялась:
— Вы хотите сказать, что я и в молодости выглядела не лучше? Бедные мои зрители.