Георгий представил Алену Ивановну на суде: трикотажный учительский костюмчик «прощай молодость», скромная сумочка из кожзаменителя, седые волосы со следами химзавивки, резкий учительский голос, вздернутый острый подбородок… Стопроцентная бывшая училка, хоть в рекламу шоколада «Шок — это по-нашему».
— …Любовь Сергеевна просто обожала мужа! За все время я не слышала, чтобы они ругались, ссорились, а ведь я проработала у них более трех лет. Конечно, в семье бывали размолвки, но не более. Любовь Сергеевна хотела иметь ребеночка, жить счастливой семейной жизнью.
И с рыданием в голосе, как описывал Мочалов, свидетельница на суде воскликнула, поворачиваясь к сидящей в клетке Кричевской: «Дай Господи вам счастья, Любовь Сергеевна!»
В зале зааплодировали… Бедный Мочалов. То-то у него отвисла челюсть.
Георгий даже поежился при мысли: не хотелось бы мне в ту минуту оказаться на его месте. Как с такой Аленой Ивановной спорить?
— А про записку? — напомнил Георгий. — Что вам про записку Малышев сказал?
Алена Ивановна сдвинула очки на кончик носа, посмотрела на собеседника невинными выцветшими глазами деревенской интеллигентки. Малышев? — постойте, это тот приятный молодой человек из Интерпола? Слава богу, дожили-таки до тех времен, когда у представителей наших сыскных органов не только в кино, но и в жизни встречаются интеллигентные лица, как у Кирилла Лаврова. Вы знаете, кто такой Кирилл Лавров? Георгий кивком подтвердил, что знает.
Про записку приятный молодой человек ничего не сказал, только лицо у него стало такое… Перекошенное, словно он через силу сдерживался. Алене Ивановне даже страшно стало: может, то, что она сделала, как раз и является самым страшным преступлением?
В тот день она пришла на работу как обычно, к половине седьмого утра, потому что с вечера поставила тесто, а на завтрак хотела испечь пирожки с протертой смородиной. Завальнюк спустился к завтраку в половине восьмого. Любовь Сергеевна в это время еще спала и никогда не выходила так рано из своей комнаты. Хозяин завтракал в столовой, водитель Лежнев пил чай на кухне. В восемь они обычно уезжали в Москву. В то утро Лежнев передал Алене Ивановне записку со словами: «Отдайте это хозяйке, когда будете уходить домой». Алена Ивановна положила записку на холодильник. В восемь утра Завальнюк уехал на работу. Любовь Сергеевна провела день дома, никуда не поехала. В седьмом часу вечера домработница стала собираться домой. Перед уходом она, постучав, зашла в спальню к хозяйке. Любовь Сергеевна читала в постели. Алена передала ей письмо.