С глубоким уважением… мадам
С. Перриш».
— Три раза перечитал и ничего не понял, — честно признался Мочалов. — Что-то сильно скользко написано.
— Это не все. У Гошки главный козырь всегда в рукаве, — буркнул Яцек. — Не тяни кота за хвост. Гольцов, выкладывай!
— А это информация из банка данных Интерпола, — положил Георгий на стол следующую бумажку. — В феврале девяносто пятого года на шоссе Ницца-Канн наш Лежнев попал в аварию. Женщина, сидевшая с ним в машине, погибла. Факт преступления доказан не был, и все же случай попал в архив полиции как прецедент. Опытный гонщик на новеньком спортивном «феррари», в котором не было никаких механических неполадок, просто не справился с управлением и врезался в бетоноукладчик. Странно, согласитесь.
— Наркотики? — быстро сообразил Мочалов. — Колес нажрался?
— Чист как младенец. Ни грамма алкоголя, ничего. Именно поэтому и подозрительно. А через два месяца на совете Федерации Леже пожизненно дисквалифицировали. Спрашивается, за что?
— Значит, было что-то еще, что не вошло в официальные релизы, — предположил Михальский. — Они решили на всякий случай умыть руки.
— Логично, — подтвердил Мочалов.
— Вчера я позвонил в субрегиональное бюро Интерпола в Марселе, — продолжил Гольцов. — Они контролируют тот регион. Сегодня мне переслали официальную информацию, ну и кое-что удалось выяснить неофициально. Короче говоря, у нашего Лежнева была богатая поклонница. Немолодая. Правдивее сказать, старая. На двадцать лет его старше…
— Лихо!
— Незадолго до смерти старуха изменила завещание в пользу Леже. Доказать, что он ее убил, не смогли. Из приватного разговора со знакомым интерполовцем из Марсельского бюро я, между прочим, выяснил, из-за чего Леже сначала оправдали, а потом вышибли из команды. В двух словах расклад такой: накануне всей этой заварухи генеральный спонсор команды «Эрроуз» — французский мультимедийный концерн — должен был продать тридцать пять процентов своих акций «Лионскому кредиту». По совместительству президент концерна является руководителем команды. Он сильно протежировал Лежнева. Все скандалы в деловом мире имеют свойство вымещаться в дензнаках. Поэтому, как только Лежнев позвонил адвокату команды, тот связался напрямую с президентом…
— Шираком? — округлил глаза Мочалов.
— С президентом концерна. Тот понял, что, если утром разразится скандал, акции пойдут вниз, сделка не состоится… В общем, он ночью лично прибыл в отделение жандармерии, забрал Леже, договорился с родственниками покойницы — они не стали подавать в суд… Дело замяли. Но Леже так облажался, что делать ему в спорте стало нечего. Через два месяца ему вынесли приговор на Федерации о пожизненной дисквалификации.