— Доброе утро, Владимир Сергеевич.
Судя по виду генерала, это утро для него не было добрым. Казалось, он провел бессонную ночь. Лицо Полонского потемнело, под глазами набрякли мешки. Поздоровавшись с секретаршей, он предупредил:
— Вызовешь ко мне Гольцова, как только появится.
У Зиночки сжалось сердце.
В половине одиннадцатого Полонский снова напомнил о своей просьбе.
— Он еще не приехал, — ответила Зиночка.
— Хорошо. Когда появится — сразу ко мне.
Георгий появился к двенадцати. Зиночка перехватила его в коридоре у лифта.
— Я не знаю, Гоша, что ты опять натворил, но шеф в жутком настроении. Если хочешь, я могу сказать, что ты ушел на стрельбы. Может, лучше явиться к нему после обеда?
У нее имелось ничем не оправданное убеждение, что после обеда начальство добреет.
— Нет, мне надо сейчас, — мягко отстранил ее Гольцов.
Генерал-майор разговаривал по телефону. Дождавшись, когда за дверью, обитой коричневым кожзаменителем, наступит тишина, Георгий заглянул в кабинет:
— Здравствуйте, Владимир Сергеевич. Вызывали?
Полонский хмуро взглянул на него:
— Входи. Садись.
Начало не предвещало ничего хорошего. Георгий вошел и сел. Молчание затягивалось. Гольцов ждал, что Полонский заговорит первым. Казалось, шеф не знает, с чего начать. Он встал из-за стола и прошелся по кабинету:
— Ну докладывай.
— О чем? — не понял Гольцов.
— А разве не о чем доложить?
Гольцов посмотрел в пол, на вытертый ногами, но еще вполне приличный азербайджанский ковер со сложным растительным узором.
— Вчера у вас был Малышев, так что, думаю, вы обо всем знаете.
— Не знаю! Понятия не имею, что ты вытворяешь! — рявкнул Полонский. — Совсем охренел? Ты на каком основании проводил обыск у Малышева? На каком основании конфисковал компьютер? Про какие счета плел? Чем ты вообще занимаешься в последнее время, я тебя спрашиваю!
Расхаживая по кабинету и ероша жесткую щетку стальных волос, с каждой гневной фразой Полонский все больше становился похожим на ежа.
Георгий едва сдержался от улыбки. Вот было бы некстати. Кашлянув, он осторожно заметил:
— Не совсем так, Владимир Сергеевич. Про обыск, и остальное.
— Неважно как. Почему меня не поставил в известность? Почему ковбойщиной занимаешься?
— Виноват, Владимир Сергеевич. Хотел сначала удостовериться… Иначе нечего было бы вам докладывать.
— Удостоверился?
— Так точно.
— Хорошо. Слушаю.
Полонский вернулся за стол. Кресло сердито скрипнуло под его грузным телом. Насупленные брови сошлись на переносице, на лбу залегла глубокая складка.
— Вы просили разобраться с Таганской прокуратурой. Я разобрался. Выяснилось, что Малышев незадолго до увольнения… точнее, за месяц… совершил служебное… серьезный проступок. Вот здесь все изложено в письменном виде.