Это свидетельское показание сильно сыграло на руку защите. Защита ведь пользовалась на суде показаниями Леже, которые взяли с него в больнице сразу после аварии. Ввиду промелькнувшей информации, будто между водителем и Кричевской существовали любовные отношения, у суда к показаниям Леже доверия и быть не могло. И вдруг — заявление незаинтересованного лица! Подтверждение показаний Леже! Даже если аварию на шоссе в самом деле спровоцировали неизвестные гавроши, то разыскать их спустя год не представлялось возможным. Были — не были? Информация из разряда недоказуемой.
Другой нож в спину обвинения: на суде домработница насмерть встала на защиту морального облика своей работодательницы, хотя прежде кое-какие интересные факты о любовных отношениях между Леже и Кричевской следователь из нее вытянул.
Остальные свидетели в ту же дуду дудели…
— Хотя, — добавил Мочалов, немного поколебавшись, — я более чем уверен, что этим соучастие Малышева не ограничилось.
Гольцов вскинул брови.
— Что еще?
— У меня нет доказательств, но я чувствую: Малышев предупредил подельника Кричевской об аресте. И Леже упорхнул.
Георгий повел плечами. Он чувствовал себя физически неловко оттого, что они вслух обвиняют покойника в подобном преступлении.
— Не-ет, — растерянно протянул он, — это ты уже слишком. Я знал Малышева…
Мочалов сразу стал суше и строже. Бросил резко:
— Я тоже его знал.
Георгий не стал спорить, и разговор иссяк.