Пока я затылком ощущала враждебные взгляды девушек, Герман, зараза такая, времени даром не терял. Всё также продолжая мягко удерживать мою руку, парень придвинулся на шаг ближе и очертил овал девичьего лица согнутым указательным пальцем, нежно касаясь кожи и вызывая толпу мурашек, стайками разлетавшихся от позвоночника по всему телу. Добравшись до подбородка, Савельников нежно приподнял моё вмиг вспыхнувшее лицо и улыбнулся странной, но такой притягательной улыбкой, что балбесина Павла моментально обо всём забыла.
- Я знаю, что это неправильно, но... - наклоняясь к моему лицу, прошептал молодой человек, будто заранее за что-то извиняясь, - ... не могу себе в этом отказать.
Пальцы Германа скользнули в распущенные волосы, наконец-то освобождая моё запястье, а свободная рука в собственническом жесте обвила талию, что позволило парню привлечь меня к себе. Я даже не успела оказать сопротивление, когда его губы коснулись моих. Тепло, исходившее от Савельникова, приятно обволакивало, даря ощущение надёжности и защищённости, благодаря чему я совсем лишилась сил и желания противиться напористому поцелую. Герман словно завладел моим разумом, одурманив потоком неизведанных физических ощущений.
Меня никогда так не целовали и не обнимали, вызывая такое упоительно-щемящее удовольствие... Ладно, чего уж греха таить-то? Это был мой первый настоящий поцелуй, а не детские чмоки-чмоки в губки, сидя в песочнице и лепя калачи!
Язык Германа проник вглубь рта, коснулся нёба, провоцируя вступить в увлекательную игру, и вызывая целый фейерверк неизведанных, но таких притягательно-восхитительных ощущений.
"Только не вздумай подчиниться и лужицей стечь к ногам этого проходимца!" -сиреной взвыл инстинкт самосохранения, душа женский кретинизм и пиная ногой девичьи мечтания о красивом и самодостаточном принце. - "Ну-ка, тряпка, соберись!.. Ответим наглецу его же орудием!"
Жесткая самодисциплина, которой я всю жизнь подчинялась, медленно, но верно начала перерастать в еле сдерживаемую страсть. Обвив руками шею Савельникова, решила следовать методике "учителя", поэтому, недолго думая, запустила пальцы в густые волосы парня, сжимая мягкие пряди в кулаке и немного оттягивая их вниз. Прижавшись всем телом к Герману, откинула голову немного назад, углубляя поцелуй. Всеми моими движениями в этот момент руководил не разум, а инстинктивное желание не уступать, не сдаваться, не подчиняться, заставить "развратителя" чувствовать то, что почувствовала сейчас я - как минимум удивление, граничащее с шоком.