Значит, виновато не отсутствие интереса, виновата, мягко говоря, «направленность» информации с Советском Союзе в США.
Я привел примеры, касающиеся литературы, не только потому, что я писатель. Я считаю, что нельзя понять дух страны, жизни народа, не зная его литературы и искусства. Кстати говоря, в США нет ни одного значительного современного писателя, наиболее серьезные произведения которого не были бы переведены и напечатаны в Советском Союзе — либо в литературных журналах, либо отдельными изданиями. Вдова Эрнеста Хемингуэя — Мэри Хемингуэй, посетив нашу страну, поражалась — как много советских людей знают и любят творчество (не имя, не экстравагантность биографии, а именно творчество) ее покойного мужа, одного из лучших американских писателей. А Стейнбек, Фолкнер, а Сэлинджер, а Воннегут, а Капоте, Апдайк, Чивер! Даже — Хейли с его «Отелем» и «Аэропортом»! Все эти писатели и многие другие, разнообразные по почерку, тематике, мировоззрению, политическим симпатиям и антипатиям, — переведены, напечатаны большими тиражами, широко читаются.
Не знаю, проводил ли институт Гэллапа новое исследование после 1967 года, но на собственном опыте знаю (я провел в США семь лет — 1966—1972 годы), измениться могло только одно: с легкостью называют одно имя — Солженицына, несмотря на его труднопроизносимость для людей англоговорящих.
Задавать вопрос «почему?» — это значит заниматься наивной риторикой. Ясно почему. Потому что Солженицын — против социализма, против советского строя и потому что он антисоветчик-«инсайдер» — редкое явление, в отличие от антисоветчика-«аутсайдера», которых на Западе пруд пруди.
Об одном антисоветчике-«аутсайдере» я хочу вам напомнить. Речь пойдет о Валерии Тарсисе. Читатель, конечно, не держит в памяти этого имени. А ведь всего о десяток лет назад оно звенело на страницах буржуазной западной печати. Книги Тарсиса, среднего литератора, мало известного в Советском Союзе, впрочем, вполне благополучно существовавшего, издавались на Западе большими тиражами и, главное, шумно рекламировались. Причина? Очень простая.
В один прекрасный день Валерий Тарсис понял, что недостающую его сердцу славу можно завоевать антисоветчиной. И он стал ее писать. И переправлять за границу. И немедленно его имя, дотоле совсем неизвестное за рубежами его родины, замелькало на страницах западной буржуазной печати с подобающими в таких случаях эпитетами — «талантливый», «правдивый», «мужественный», и метафорами — «совесть русской литературы», «борец за правду» и т. д., и т. п.