Соловьев, немного подумав, все же вернулся и сел на козлы у крыльца. Посмотрел вопросительно на старика.
– Слышал, капитан, что сказала Югана на своем эвенкийском языке, когда закрывала калитку? – спросил Михаил Гаврилович и многозначительно постучал указательным пальцем о плаху крыльца.
– Подслушивать не по моей части, – ответил капитан сердито и начал раскуривать затухшую сигарету.
– Тогда соображай: Орлан приказал весь порох запечатать в обрезки от стальных буровых труб. И если вы примените силу, то они самодельными бомбами-гранатами разнесут в щепки ваш милицейский катер и совхозную самоходку затопят. Вот вам какие пирожки да шанежки приготовили.
Запугивая капитана, Михаил Гаврилович давал этим понять: на переговорах с Орланом надо вести себя поосторожнее да повежливее.
– Это что еще там за фокус? – спросил Соловьев, указав пальцем в сторону переулка, где Югана воткнула кол, на котором болталась белая заячья шкурка.
– Как что? – сказал Михаил Гаврилович. – Разве не видишь, веха перемирия поставлена. Возле нее надлежит тебе остановиться да подождать, пока подойдет Орлан. И там с глазу на глаз соорудите переговоры о мире или войне.
– И откуда вам все это известно?
– Станет известно, коль семьдесят годочков поживешь среди эвенков, хантов. Научишься, брат, не только уважать их законы, но и любить, – с гордостью произнес Михаил Гаврилович.
Представители пока еще не воюющих сторон встретились у вехи перемирия, поставленной Юганой. Орлан был одет в легкую замшевую куртку, перепоясан широким ремнем, на котором висели пустые ножны. На голове молодого вождя корона из орлиных перьев, символ власти. От висков, на тыльной стороне щек, выведен темно-синими линиями герб – рога оленя. Молодой вождь Орлан стоял перед капитаном милиции, смотрел ему в глаза гордо и независимо. Первым начал говорить Орлан:
– С капитаном милиции говорит вождь племени Кедра Орлан, – представился молодой вождь, как того требовал обычай племени.
– Все огнестрельное оружие и весь запас пороха вы должны сдать, ясно? Принесете на катер и отдадите под расписку дежурному сотруднику, – требовательно и без всяких вступительных объяснений приказал капитан Соловьев. Разговаривал он с Орланом повелительным тоном, будто не с вождем племени, а с хулиганом.
Орлан плотно сжал губы, на скулах обозначились желваки. Он ответил:
– Оружие и порох мы вам сдадим. Но ломать школу не позволим!
Капитан Соловьев теперь понял, что с таким парнем шутить опасно и на испуг его не взять. Надо попытаться уговорить, уломать по-доброму.
– Орлан, я выполняю приказ своего непосредственного начальства. По вашей вине вторые сутки простаивает самоходная баржа; также по вашей вине вынужденный простой у рабочих совхоза, приехавших сюда не затем, чтобы лежать на солнышке у бережка реки, в прохладе. Все вы, живущие в Улангае, должны понять: Улангая нет, ликвидирован. Всем вам не раз предлагалось переехать на новое место жительства, выделялись для вас дома, квартиры. Так или иначе, но участь вашего поселка решена.