– Ого-го! – прокатилось по залу.
– Еще я приведу одно сравнение: стоимость первосортной шкурки соболя приравнивается к стоимости двадцати шкурок чернобурых лисиц или стоимости четырехсот беличьих шкурок. Так что сами видите очень большую выгоду соболеводства для наших звероводческих совхозов.
В перерыве к Тане подошел мужчина. Он сказал:
– Приехал я, Татьяна Ивановна, из Иркутска, Привела меня в эти края заповедные работа над докторской диссертацией. Занимаюсь я проблемой соболеводства. И вот, смотря на эти три шкурки, поражаюсь, ведь они в два раза больше, чем обычные шкурки баргузинского соболя. И конечно, удивила меня шелковистость меха, черно-смолевой окрас. Мне кажется, если судить по горловым пятнам, то вот это – куница, а эта, с желтовато-молочным пятном на груди, кидус. А третья шкурка – соболя, местного кряжа, но баргузинского, так сказать, рода и племени…
– Нет, вы ошиблись, – улыбнувшись, сказала Таня. – Все эти три шкурки кидуса.
– Ого! – удивился ученый. – Но ведь у кидуса бывает грубый мех, малоценный. Понимаете, о чем я говорю? У вас же тут чудо! У нас в заповеднике я пытался вывести новую, укрупненную породу баргузинского соболя. Производилось скрещивание баргузинского соболя с лесной куницей. Но увы и ах! Результат – мех грубый, малоценный…
– Я расскажу, в чем секрет, – спокойно ответила Таня. – Рассказ мой будет немного длинноват. Наш улангаевский кидус – прадедушка вот этих – был похож на уральского соболя. Но отличался от него более длинным и пушистым хвостом, мех был более шелковистый. Случайно, перечитывая диссертацию покойного мужа, я наткнулась на очень коротенькое сообщение: «Образ кидуса не изучен. Но, по рассказу ханта Тунгира, ему приходилось убивать кидуса с «шибко дорогой шубой». Все это и заинтересовало меня. Мои сыновья с Юганой нашли гайно, гнездо, куницы в дупле старого кедра. Малюсеньких щенят, взятых из гнезда, мы выкормили под кошкой. Любопытно, что мы под кошку-кормилицу подложили еще четырех щенков-соболят. И вот у нас получилось как в детдоме: выросли под одной мачехой четыре самочки от куницы и четыре соболя-самца. Молочные братья и сестры затем дали хорошее потомство кидусов. А потом и от кидусов удалось получить приплод.
– Но ведь, Татьяна Ивановна, кидусы потомства не дают, – возразил ученый.
– Наши улангаевские кидусы дали потомство. В чем секрет? Чтобы ответить на это, надо провести много опытов, наблюдений. Но кое-что я могу сказать уже сейчас. Это касается мехового качества кидуса. В каком-то журнале, еще давно, я прочитала о том, что врачи, а также и многоопытные пасечники считают, что мед укрепляет волосы и отгоняет заболевание, поседение волос. Одним словом, мед – от облысения и поседения. С этого все и началось. Во время брачного периода, а затем беременным самочкам мы давали пчелиное маточное молочко, а потом и щенят продолжали кормить смесью маточного молочка с цветочной пыльцой и медом. Да еще было у нас разработано, на практике проверено особое питание для молодняка. Но об этом долго рассказывать. Результат наших трудов вы видите. Все три шкурки кидусов представляют такую же ценность, как меха баргузинских соболей, но размером превосходят более чем в два раза.