Во двор вошло довольно много людей. Я понял это по звукам шагов и по выкрикам — по-немецки и на идише. Кто-то говорил по-польски и отвечал по-польски. Потом я услышал, как по развалинам что-то тащат, прозвучала команда, и начали сверлить и я услышал, как падают куски камней. Пыль поднялась столбом, и куски щебня летели в стороны. Я тут же все понял. Немного успокоился. Ведь они как раз об этом говорили тогда, когда приходили сюда искать бункер. Теперь они вернулись, чтобы увеличить входное отверстие и проникнуть в подвал.
Я представил себя в этот момент там, внутри. Думал о том, каким беззащитным я был бы, вслушиваясь в удары молотка и съежившись в комок.
Птицы вспорхнули с верхнего пола и не вернулись.
Им потребовалось не много времени, чтобы увеличить входное отверстие. Я слышал звуки ударов. Снова крики, которые раздавались теперь из подвала, отдаленные и приглушенные. Они искали не меня. Неужели под полом подвала, где я жил двенадцать дней, был бункер, в котором прятались люди? И я ни разу не услышал ни малейшего шума? Они все время были там и слышали, что наверху кто-то есть? Может, они тоже ничего не слышали?
Папа и Барух не раз говорили о бункерах — не таких, как наш, который мы сделали в доме при фабрике. Настоящих бункерах, вырытых глубоко в земле, с хорошо замаскированной трубой, проводящей воздух, и водой. И даже с уборной. Они мне объяснили, что это была особая уборная, которая не присоединялась к канализации. В бункерах находились большие запасы продуктов, которых должно было хватить до конца войны. Но строительство такого бункера требовало больших физических усилий, в нем принимало участие слишком много людей. Поэтому обычно старались, чтобы строили его только те люди, которые потом собирались в нем жить. Но должен был быть хотя бы один человек снаружи, который закроет бункер, то есть заделает его сверху настоящим полом.
Я услышал сильный взрыв, с верхнего пола посыпалась штукатурка. Я испугался, что весь пол обрушится на меня. Стало тихо. Потом раздались крики множества людей, плач и стоны, которые слышались словно из-под земли. И выстрелы. Выстрелы слышались очень близко. Я подумал, что наверху стреляли просто так, чтобы напугать тех, что скрывались внизу.
Они начали выходить. Криков больше не было.
Только плакали дети. Взрослые шли, опустив голову. Я не осмеливался подползти к краю пола. Вдруг один из них в эту минуту поднимет голову?
Они поднимались наверх довольно долго. Долго кричали полицейские и долго я слышал звуки шагов, направлявшихся в сторону ворот. Иногда как будто что-то тащили. Иногда кто-то падал раз или два. Снова какой-то немец стрелял. Но никто больше не кричал. Даже дети на некоторое время перестали плакать. Потом все ушли. Я еще слышал звуки голосов с улицы, около ворот, крики, приказы выстроиться по трое. Так приказывали и нам. И они двинулись по улице. Звуки шагов медленно удалялись. Еще несколько выстрелов. Наконец, уехала и машина.