Центры экономической жизни империи постепенно смещались из городов и связанных с ними рабовладельческих вилл в крупные сальтусы, основанные на рабочей силе протофеодального типа. Рост крупного землевладения в сочетании с мелким производством и эксплуатацией зависимых мелких держателей, обязанных натуральными платежами и отработками, вел к натурализации экономики, к свертыванию товарно-денежных отношений. Об этом свидетельствует, например, трактат италийского землевладельца IV в. Палладия. В отличие от италийских агрономов поздней республики и ранней империи, придававших большое значение близости имения к рынку, где можно было бы продать производимую продукцию и в то же время закупить необходимые товары, Палладий настойчиво советует владельцу имения обеспечить хозяйство ремесленниками разных специальностей, чтобы можно было обойтись без городского рынка. Сельскохозяйственных работников имения он называет rustici, как в эпоху империи обозначали колонов. Поместная администрация, судя по Палладию, состояла из рабов; вероятно, и занятые в имении ремесленники и квалифицированные сельскохозяйственные работники, например садовники, нередко являлись рабами. Основной же рабочей силой, занятой земледелием в описанном Палладием поместье, были, очевидно, колоны, состоявшие из посаженных на землю рабов, вольноотпущенников и свободных арендаторов.
Еще одним новым явлением IV–V вв. был рост церковного землевладения после признания христианства римским государством. Епископское и монастырское землевладение было самым привилегированным: оно не облагалось никакими государственными налогами, а население церковных земель подлежало лишь юрисдикции церкви. Таким образом, церковное землевладение более, чем крупное светское (сенаторское), приближалось по своему характеру к феодальному землевладению. Будучи особо привилегированным землевладельцем, церковь могла создавать для своих колонов наиболее благоприятные условия держания земельных наделов. Правда, чтобы сохранять влияние на массы верующих, церковь должна была уделять часть своих доходов на раздачи бедным. Таким образом, она взяла на себя частично обязанности муниципальных властей по оказанию помощи бедноте. Церковная благотворительность не ограничивалась сословными рамками. Тут следует отметить, что в период поздней древности сословные различия начали стираться и при городских раздачах: например, в праздники раздавались угощения детям бедняков как свободных, так и рабов. В IV–V вв. церкви нередко приходилось отстаивать свои владения от посягательств со стороны отдельных светских магнатов, поэтому для укрепления своих экономических позиций она нуждалась в союзе с императорской властью.