Но и это еще не все.
Во время жертвоприношения, совершаемого самим Цезарем, не нашли сердца жертвенного животного — в те времена это было самым ужасным предзнаменованием, ведь в природе нет животных, которые могли бы обходиться без сердца.
Во время другого жертвоприношения авгур Спуринна предупредил Цезаря, что в период мартовских ид ему следует остерегаться серьезной опасности. Накануне этих ид стая птиц накинулась на маленькую птичку королька, которая влетела в курию Помпея в Сенате, держа в клюве веточку лавра. Набросилась и растерзала ее.
Вечером того же дня, когда произошло это знамение, Цезарь обедал у Лепида, куда, как обычно, ему приносили письма на подпись. Пока он подписывал их, гости, развлекаясь беседой, предложили по очереди ответить на вопрос: какой род смерти самый легкий.
— Неожиданная! — сказал Цезарь, подписывая бумаги.
После ужина он вернулся домой и лег рядом с Кальпурнией, своей женой. Вскоре после того как они заснули, все окна и двери в спальне вдруг разом отворились. Разбуженный шумом и ярким светом луны, освещавшим всю комнату, Цезарь услышал, как Кальпурния рыдает во сне, бормоча при этом что-то невнятное. Он разбудил ее и спросил, почему она так плачет.
— Ах, мой дорогой муж! — воскликнула она. — Мне привиделось, что тебя закалывают мечом, а я держу тебя в объятиях.
Утром следующего дня Цезарю сообщили, что согласно его приказу ночью в храмах Рима были принесены в жертву сто животных, но благоприятных знамений так и не появилось. Цезарь ненадолго задумался, затем встал и сказал:
— Хорошо! С Цезарем произойдет то, что должно произойти!
Настало 15 марта, день, который римляне называли мартовскими идами.
На этот раз, в отличие от предыдущего, заседание Сената было назначено в курии Помпея. Здесь, под портиком, куда поставили кресла, сначала находилась статуя, которую Рим воздвиг Помпею. Затем и весь квартал был перестроен, разукрашен, а чуть позже появился портик.
Это место словно специально было выбрано самой Местью и Роком.
В назначенный час Брут, никому не сказавший о своем плане, никому, кроме Порции, вышел из дома, спрятав под тогу кинжал, и направился в сторону Сената. Остальные заговорщики собрались в доме Кассия. Они совещались, следует ли им одновременно с Цезарем избавиться и от Антония.
Сначала вроде бы хотели приобщить к заговору и самого Антония — большинство было такого мнения, — но Требоний воспротивился, мотивируя тем, что однажды, направившись навстречу Антонию, когда тот возвращался из Египта, он, Требоний, путешествуя вместе с ним, все время намеками давал понять, что возможность подобного заговора существует, однако Антоний, хотя по всему было видно, что он все прекрасно понял, притворился, что ничего не слышал, и не ответил ни слова. В то же время Антоний ничего не сказал об этом Цезарю. Из-за сведений, сообщенных Требонием, Антоний не был приглашен участвовать в заговоре.