В постройках взгляд не замечал ничего привычного. Везде доминировал серый, отливающий тусклым глянцем конструктивный материал. Окна (если он правильно определил назначение узких прорезей, расположенных в стенах зданий на разной высоте) издали походили на кровавые ножевые раны, – тусклый красноватый свет сочился из них, истекал изнутри, смешивался с ярким искусственным освещением улиц, создавая причудливую игру теней и оттенков.
Сотни рагдов парили над городом.
Масштабы и чуждость увиденного подавляли рассудок. Максим не дышал, волосы встали дыбом, мурашки ползли по спине, затылку, ладони вспотели.
Юрген тоже привстал, выглянул поверх укрытия, тихо обронил:
– Это не подземелье, Макс. Всего лишь незначительный фрагмент одного из уровней города, когда-то занимавшего площадь материка.
Шустов потрясенно молчал. Пытаясь справиться с эмоциями, подавить внезапное головокружение, он перевел взгляд на ближайший комплекс построек, вздрогнул, внезапно заметив очертания конструкции, не являющейся частью зданий, но венчающей их.
– Бросается в глаза, верно? – Фринцгольф проследил за направлением его взгляда. – Это хитвар. Материнский корабль для тысяч рагдов. К счастью для нас, поврежденный и почти не функциональный. А рядом с ним видишь машину, похожую на бронированную каплю?
– Да, – с дрожью ответил Максим, вспомнив схватку, в которой едва не погиб.
– Это Олонг. Аналог наших БП, только намного более мощный.
– Юрген, почему ты назвал хитвар «кораблем»?!
– Потому что он – космический корабль!
– Не понимаю!.. – рассудок Максима сбоил от обилия совершенно новых, непонятных терминов, понятий, явлений. – Как он сюда попал?
– Раньше, даже не могу пока представить, насколько давно, этот город не был погребен под землей. Он возвышался над материком, а двигатели антигравитационной тяги позволяли таким вот исполинам филигранно маневрировать, передвигаться под сводами городских уровней, осуществлять посадку на крыши специально предназначенных зданий. Я так полагаю, – добавил он.
– И это все было уничтожено?! Кем?
– Временем. Закатом цивилизации. Современная поверхность материка сформировалась за последние десять тысяч лет. Верхние уровни города постепенно обветшали и обрушились, но часть его горизонтов у самого основания уцелели, как этот фрагмент.
Максима знобило. Взгляд различал все новые и новые детали, ощущение чуждости окружающего то усиливалось, то отступало в зависимости от направления взгляда. Эпохи спрессовывались в нервном, настороженном восприятии. Ближайшие к тоннелю кварталы построек носили следы тотальных разрушений. Два высотных здания, подпиравших свод, рухнули, перекрытие уровня угрожающе просело.