Лазерные лучи, формирующие сеть, отключились.
Красноватый сумрак вновь затопил пространство руин.
«Ничего не вышло… Они не услышали меня, или просто не захотели помочь?»
Максим обессиленно присел на край какого-то выступа.
«На что я вообще надеялся?» – думал он, наблюдая, как рагды возвращаются на борт хитвара.
Поблизости раздались легкие шаги. Смутная тень заслонила красноватый свет.
– Юрген, не сейчас, – Максим мучительно думал: что же теперь? Он использовал свой шанс, но ничего не добился, и что дальше? Снова война?
– Войны не будет, Макс, – знакомый голос заставил его вздрогнуть. – Мы услышали тебя. Услышали твою душу.
Он медленно поднял взгляд.
Перед ним стояла Стелси.
– Я иная. И всегда ею была, – она коснулась его руки дрожащими пальцами, как тогда в черном лесу. – Мы хотим снова попробовать жить. Вы поможете нам?
Рауль Ганиев проснулся рано. Первые лучи солнца еще не озарили землю.
«Где я?» – он окинул взглядом спартанскую обстановку комнаты, встал, подошел к окну.
На фоне светлеющего неба выделялись девять монументальных строений, похожих на грубо обтесанные каменные столбы, вздымающиеся до небес. Их вершины терялись среди блекнущих звезд и легких перистых облаков, уже подкрашенных оранжевыми оттенками близящегося рассвета.
Призрачная тень отделилась от Рауля.
– Доброе утро, – голос прозвучал в сознании, заставил вздрогнуть, мгновенно вспомнить о многом. – Сегодня важный день, ты не забыл?
Он медленно обернулся. Призрак женской фигуры стремительно набирал материальность, хотя, – он уже окончательно проснулся, – она все еще существует в виде голографической модели, которую однажды создало мое воображение.
– Доброе утро, – Рауль непроизвольно поправил браслет на запястье.
«Айша – иная. Одна из тех, кто снова захотел жить, отряхнуть прах равнодушия и забвения. Она помогла мне собрать по осколкам свое изначальное сознание, восстановить память, возродить былую личность».
– Ты сегодня идешь со мной? – он коснулся сенсора на панели управления, заказал себе легкий завтрак, сел в кресло.
– Хотелось бы, – улыбка озарила ее черты, но тут же угасла, как меркнет луч солнца, когда набегает облако. – Получится ли у других? – в короткой незавершенной, вопросительной фразе он услышал сомнение, надежду, ожидание, тревогу, волнение, затаенную радость, чистую, словно у ребенка, предвкушающего наступление праздника.
Неповторимая гамма чувств.
Ее глаза сияли, и тут же вдруг взор затуманивался, становился задумчивым.
– Переживаешь?
– Мне непривычно.
– Дискомфортно?
– Нет. Этого не описать словами, Рауль. А что же будет, когда клонированное тело повзрослеет и я перемещусь в него?