– Ах да, моя болезнь, я совсем про нее забыла… Но ведь Галя действительно могла погибнуть… Почему Павел в таком случае отпустил эту девицу? Ее же нужно было в милицию сдать!
– Все дело в том, что Яна здесь ни при чем. Галину Герасимовну ударил по голове и сбросил в бассейн другой человек.
Дамы, словно подсолнухи к солнцу, повернули ко мне свои головы и уставились на меня в изумлении.
– Как другой? – удивилась молодая супруга господина Щадрина.
– Тот человек, который не хотел, чтобы вы были женой Антона Зиновьевича.
– Нет, он не мог этого сделать, не мог! – вдруг воскликнула Галина, закрыла лицо руками и выбежала из комнаты.
– И вы готовы нам назвать его имя? – спросила меня домоправительница, задумчиво глядя вслед покинувшей наше высокое собрание молодой хозяйке, но я заметила, что кончики пальцев, которыми она вцепилась в спинку кресла, побелели аж до синевы.
Вера Дмитриевна уставилась на меня горящим от любопытства взором и подалась вперед так, что я испугалась, что она сейчас выпадет из кресла. Ксана непонимающе вертела головой, глядя поочередно то на меня, то на домоправительницу, то на сватью.
Я помолчала, или, как говорят на театре, выдержала паузу, и посмотрела Агнессе Николаевне прямо в глаза.
– В принципе, да. Но у меня нет прямых доказательств. Есть только косвенные. Вот эта пуговица, – и я достала из кармана перламутровую пуговицу с жемчужиной, – и тот факт, что Игорь Чертков жив-здоров и разводит форель в норвежских фьордах.
– Жаль, что нет прямых доказательств, – сказала домоправительница, устало улыбнулась Ксане и обратилась к Вере Дмитриевне:
– Вы не будете возражать, если завтра я и Зоя возьмем выходной? С этим праздником было так много хлопот…
– Конечно, конечно, я не возражаю, – Вера Дмитриевна пыталась улыбнуться, но на ее лице застыло выражение ошеломления и никак не хотело его покидать.
– Тогда всем спокойной ночи, – и домоправительница вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.
– Штой-то я, бабоньки, ничегошеньки не поняла, – протянула жалобно Ксана, но, не услышав от нас ответа, засобиралась уходить, – ну ладно, пойду спать, утро вечера мудренее.
Когда мы остались вдвоем, Вера Дмитриевна горестно воскликнула:
– Даже представить не могу, такой симпатичный парень, спокойный, вежливый…
– Вы о ком?
– Как о ком, о Ване, шофере! Наблюдая с помощью вот этого экрана, – она кивнула головой на плазменную панель, – за обитателями нашего дома, я заметила, что он влюблен в Галю (впрочем, как и она в него), но не ожидала, что из-за ревности он способен на такое.