Я молча кивнула головой.
– Тогда получается, что… Но нет, это невозможно! Я не верю, что она способна на такое! И потом зачем? Вера Дмитриевна приняла ее вполне доброжелательно.
Под словом «она», как я поняла, Агнесса имела в виду Галину Герасимовну.
– А может быть, кто-то хотел ее подставить?
Домоправительница окинула меня внимательным взглядом:
– Мысль, конечно, интересная, но кто?
Когда мы спускались по лестнице, домоправительница остановилась и крепко сжала мне руку:
– Пожалуйста, никому об этом происшествии ни слова, но на всякий случай не оставляйте Веру Дмитриевну на ночь одну…
– Не беспокойтесь, я теперь буду ночевать в ее комнате.
– Очень хорошо. А я постараюсь выяснить, кто устроил эту глупую шутку.
Я решила ей не говорить, что собираюсь заняться тем же самым, поэтому спросила совсем о другом:
– Скажите, а Вера Дмитриевна курила до болезни?
– Да, курила.
– Сигареты «Вог»?
– Да, это ее любимые… А вы как узнали? – удивилась Агнесса.
– Ну, элегантные дамы, как правило, курят именно этот сорт, – соврала я.
Когда я вернулась к Вере Дмитриевне, она попыталась завести со мной разговор на светские темы. Но, выяснив, что в кино, клубы и театры я хожу крайне редко, а на художественные выставки – от случая к случаю, переменила тему и начала ненавязчиво выспрашивать меня о моей семье и моих увлечениях. Не вдаваясь в подробности, я рассказала ей, что не замужем, имею горячо любимую сестру и трех замечательных племянников, а в свободное от работы время читаю книжки и занимаюсь фотографией.
– Да, Анюта уже успела показать мне, какие отличные портреты вы ей сделали. И у меня к вам будет личная просьба. Вы не могли бы сфотографировать Антона? Дело в том, что он считает себя нефотогеничным и категорически отказывается сниматься, а я бы хотела иметь его портрет, чтобы он стоял у меня здесь, на столике, а то оригинал все время в работе и в разъездах, и я его довольно редко вижу.
Госпожа удача, можно сказать, дружески похлопала меня по плечу: я, не таясь, могла сфотографировать героя моего будущего репортажа, что сильно облегчало мой труд папарацци.
– А он согласится?
Вера Дмитриевна хмыкнула.
– Это уж моя забота…
Вечером, после ужина, когда у постели больной сидела Анюта и читала бабушке вслух Макса Фрая, Вера Дмитриевна напомнила мне о рандеву с ее отцом.
– Не обижайте моего родителя, а то он потом будет долго жаловаться, что его девушки не любят!
Я попросила Анюту меня дождаться и отправилась по лестнице на самый верхний этаж, где находились апартаменты господина Шадрина-старшего.
Дмитрий Александрович встретил меня в свежей рубашке и при галстуке. А на сервировочном столике была представлена изящная композиция в духе минимализма: бутылка крымского вина «Мускат белый Красного камня», два тончайших бокала богемского стекла, блюдо со свежей клубникой и тарелочка с сыром «бри».