Возвращаясь в дом, я столкнулась с домоправительницей, которая намеревалась пить утренний кофе и пригласила меня составить ей компанию.
Пока Агнесса нажимала кнопки на кофемашине, готовя ароматный эспрессо, я разглядывала ее комнату, оформленную, как и у меня, в минималистском стиле и расположенную на верхнем этаже, рядом с апартаментами Дмитрия Александровича. Главным украшением комнаты был потрясающий вид из окон на окрестные леса, поля и речку, которая протекала метрах в трехстах от усадьбы. Еще я обратила внимание на чуть пожелтевшую черно-белую фотографию красивого парня в морской офицерской форме, которая стояла на прикроватной тумбочке, и, странно, при взгляде на нее меня посетило дежавю: мне почему-то показалось, что это лицо я уже где-то видела.
Агнесса поставила чашки с кофе на низкий столик возле дивана, рядом с блюдом, наполненным разнообразными плюшками.
– Вера Дмитриевна говорит, что за последние дни она стала чувствовать себя значительно лучше и во многом – благодаря вашей заботе о ней, – сообщила домоправительница, доброжелательно поглядывая на меня. – И я рада, что история с розовой шалью не отразилась на ее самочувствии, хотя до сих пор я не смогла выяснить, кому и зачем понадобилось изображать привидение, впрочем, как и то, кто выпустил вчера вечером из вольера собак. У вас есть какие-нибудь предположения на этот счет?
Я пожала плечами:
– Абсолютно никаких. Потом, я же здесь никого не знаю. Хотя, например, я обратила внимание, что горничная Галины Герасимовны весьма любопытна.
– Да уж, это видно невооруженным глазом, – вздохнула моя визави.
– Зоя поступила сюда по вашей рекомендации?
– Нет, она работала у Галины Герасимовны еще раньше, когда та… – Домоправительница поперхнулась кофе и, откашлявшись, закончила фразу: – В общем, когда та еще не стала женой Антона Зиновьевича.
– Вера Дмитриевна сказала, что вы были ближайшей подругой покойной Марии Эрнестовны.
– Да, мы дружили с детства.
Лицо ее побледнело, губы задрожали, казалось, она вот-вот заплачет.
– Скажите, а она знала о том, что у Антона Зиновьевича есть, скажем так, вторая семья?
Домоправительница внимательно посмотрела на меня.
– Вам и про это известно?
– Да.
– От кого?
– От Веры Дмитриевны, – выдавать Люсю-Люсьенду, баловавшую меня вкусностями, мне не хотелось.
– Нет, она ничего не знала.
– Может быть, она знала, но не сказала вам?
– У нас никогда не было друг от друга секретов, – твердо заявила Агнесса Николаевна и, медленно подбирая слова, продолжила: – Я не осуждаю Антона, но слава богу, что Маша этого не знала.