Но в тот вечер она даже не думала о таких мелочах. Она была почти счастлива – в кармане куртки лежал обернутый в блестящую обложку новенький студенческий билет, там же обретались деньги, которые было запланировано потратить на ночной сеанс в кино – шел какой-то сверхмодный ужастик.
В тот вечер Василиса не думала о том, что ночью ее действительно ждет ужастик, и цена его будет намного дороже, чем она могла оплатить из кармана куртки.
И вечер был не самый поздний, однако на автобусной остановке было безлюдно. Да и транспорт почему-то задерживался. То ли снова перебои с бензином, то ли очередная забастовка водителей.
Вглядываясь в глубину дороги, а вдруг появятся на горизонте очертания автобуса, Василиса не сразу заметила, что напротив остановки притормозил огромный внедорожник, и три пары антрацитовых глаз изучающе вперились в нее, словно оценивая товар в лавочке.
Переглянувшись и что-то буркнув друг другу, обладатели черных глаз и мрачных ухмылок вышли из машины и молча, отработанными движениями заломили девушке руки, закрыли ладонью рот и свалили в машину, для вескости сопроводив сие действо болезненным ударом под дых.
– Не вздумай дергаться, – каким-то нечеловеческим голосом произнес один из похитителей, глядя Василисе в глаза. И она сразу поняла, что дергаться просто нельзя. Потому что за первым же неосторожным движением последует смерть. Этим парням не страшно убивать. Они привыкли. Никто не будет бегать с листом опроса свидетелей. Никто не будет поднимать на уши весь город и искать виновных. Милиции давно не платили зарплату.
Через три квартала на такой же безлюдной остановке обнаружилась еще одна симпатичная девочка, которая получила свой упреждающий удар, правда, в лицо, за то что посмела вырываться, и теперь они обе сидели на заднем сиденье, пытаясь понять, куда их везут. И выживут ли они после этого.
История была… почти обыденной. Василиса могла поклясться, что вторая девочка тоже так думает. Газеты пестрели разноголосыми воплями борзописцев о том, что охамевшие чурки буквально на глазах у свидетелей хватают девчонок, тащат в бани и съемные квартиры, а наутро молчаливые врачи скорой помощи увозят или истерзанные, но живые тела, или не успевшие остыть неопознанные трупы.
А следствие разводит руками и говорит, что улик и свидетелей не найдено, что дело закрыто за отсутствием чего угодно – от состава преступления (типа нехрен ходить в мини-юбке по ночам), до элементарного желания вообще заниматься подобной тягомотиной, грозящей превратиться или в полноценный глухарь, или не менее полноценный геморрой, если вдруг найдутся свидетели и улики. Жить хотели все, следователи и врачи тоже.