– Умничка, – Золотов перешел на совсем отеческий тон, которым общался с маленькими детьми. Для него оставалось загадкой, почему взрослая и вполне самостоятельная барышня, обладающая железным характером, в беседах один на один с начальством превращается даже не в подростка, в малолетнее дитя. Наверное, не хватало в детстве отцовского внимания. Ну раз так, будем вести диалог соответствующим образом. Как говорили великие психологи, мотивация персонала – это в первую очередь поиск индивидуальных ценностей. Хочется ей поиграться – пусть играется. Главное, с пользой для дела.
– Так вот! Я всегда знала, что в провинции бывает плоховато с техническим обеспечением, но никогда не могла предположить, что случаются и особенно забавные казусы – например, выяснилось, что на весь клуб был всего один чайник, и, если таковой находился в гримерке, то в клубном баре кофе не делали, прикинь?
– Прикинул. Что ты ежишься? Курить хочешь?
– Хочу, – честно призналась Вася, но отпрашиваться не решилась. Она мертвой хваткой вцепилась в возможность вести свое удивительное повествование и теперь боялась даже шаг сделать из кабинета. А вдруг войдет кто-нибудь важный и отвлечет Валерия своими отчетами и коммерческими предложениями!
– Ну покури, я окно открою, – Золотов не любил табачного дыма, но сегодня был особо щедр на исключения. – У меня времени немного, конечно, но хочется же дослушать, что там дальше было. Сам я последний раз на концертах был, не соврать бы, года два назад. Все некогда…
– А! Так вот, мы тоже кофе хотели, а в гримерку там какое-то время не пускали. Мы второй чайник у директора в кабинете свистнули. Там такая холодрыга была! Как в Арктике! Потом выяснилось, что микрофон не работает. Потом – что инструменты можно только в линию подключить, потом осветитель сказал, что местная лайт-система – это антигуманное издевательство над его профессионализмом.
– А что наши?
– А наши сказали – "Забей, разберемся!". Немцев проняло. По крайней мере, прекратили панику и занялись своим делом.
– Ну отыграли-то хоть нормально?
– Ну нормально! Хотя народ не сразу понял, что все уже началось. Половину пришлось из бара за уши вытаскивать. А некоторые вообще не верили, что такие монстры как "Destruction" могут поехать в России дальше Москвы. А потом уже первый культурный шок у людей прошел, сообразили, что это действительно Шмиер-Майк-Маркус, и что самое время отчаянно поколбаситься, послэмиться, повопить и помахать хаерами.
– Таак, – еще бы Золотов хоть что-то понимал из сказанного…
– Ты бы видел Шмиера! Стоит как каланча и молча взирает на происходящее с микрофоном и линиями, посылая столь ощутимые флюиды негласного "кого-нибудь я сегодня точно удавлю!", что мне казалось – еще минута, и что-нибудь тут взорвется к чертям свинячьим! Энергетика у него так и прет! А потом ничего, втянулся, народ там непуганный, эмоций через край, да таких, что мама дорогая! Там баннер висел на заднике, так его аж полоскало от волн по залу! Там так душевно взгрели всех– с визгами, раскиданными медиаторами, клятвами "буду любить вас по гроб жизни!" и даже парой сдержанных слез из особо чувствительных девичьих глаз. Самое клевое! Когда они пошли автографы раздавать, ладно бы плакаты, майки, какие-то клочки бумаги, но прикинь, там один парень принес двадцатишестилетней давности виниловый диск с уникальным альбомом!