Василиса не удержалась и проследила за его взглядом: вокруг творился настоящий ад. Перевернутые столы, разбитая посуда, всклокоченные, окровавленные люди, сцепившиеся друг с другом в нелепой, жестокой драке. Несколько выстрелов – травматика, и не только у одного Винса. Многие в этом городе, не забывшие девяностых, носили с собой "осы".
Жутко… одного ранили в живот, и на синей рубашке растекается отвратительное, мокрое и темное пятно. Тошно. Перекособоченное лицо, по которому прошелся чей-то волосатый кулак – переломы, кровь, везде кровь…
Еще секунда. Жесткий удар рукояткой пистолета в голову – один из ирччи свалился под ноги Винсенту. Тот держится, не подпуская к себе озверевших уродов, но количество патронов "осы" не безгранично. Снова стреляет. Еще один противник, получивший резиновую пулю в грудь, грузно кувыркается вместе со стулом. Винсент не успевает заметить, что сзади подходит один из чернорубашечников. Удар по затылку, падение, еще один удар – носком ботинка в живот. Винс скрючивается и пытается вдохнуть.
Омерзительно властная рука на ее собственной шее. Жаркие, влажные пальцы, нетерпеливо сминающие горло. Боль. Страх. Паника. Ощущение, что перед глазами полетело озверевшее стадо комет. И где-то в межзвездном пространстве вдруг материализовалось лицо Громова. Разочарованный, укоряющий взгляд, который будто говорил – как же ты так? Я думал, ты умница, ты сильная, ты сможешь. А что в итоге? Ты просто немощная курица с завышенным самомнением. Ничтожество.
Василиса вздрогнула и ощутила, как снова скрючивает пальцы, как по венам струится, пульсируя в бешеном темпе, невидимый поток. Как саднит мышцы от напряжения. Потные волосатые пальцы сжимаются не ее коже – но уже на руках. Потому что всеми десятью пальцами Василиса вцепилась в лицо обидчика, стараясь словно проникнуть ногтями до самых костей.
Кто орет? Я или он? Оба! Пальцы чувствуют пульсацию. Мелкую, треморную. Кровь по рукам. Кровь летит по венам. Как будто она "отсидела" руки. Колет. Больно. Запястья горят, на них со зверской силой сомкнулись корявые объятья силы и ненависти.
Ударить ногой – куда придется. Больно, сука? Держи, подавись, мразь!
Не удержав равновесия и не отпуская врага, Василиса вместе с ним повалилась на пол. Боль врезалась острым ножом в спину – на что она упала?
Пофигу. Ты мой, ублюдок. Ты мой до конца. Я тебя чувствую, твой шевелящийся в ужасе мозг, до которого я сейчас доберусь и сломаю. Пальцы будто удлиняются. Струящаяся по венам энергия становится их незримым продолжением, и эти незримые щупальца могут проникнуть глубже, под кость, туда, где колышется какая-то гнусная серая масса…