— На Арибоне есть красивые дома, — задумчиво сказала я. — Вы давно там живете?
Как я и надеялась, светский кодекс не позволил Джерису игнорировать вопрос дамы, даже такой сомнительной дамы, как я.
— Мой отец построил этот дом около десяти лет назад, когда он… — Джерис заколебался, но вскоре исторгнул беспечный смешок. — А, ладно, ты тоже можешь узнать. Мой отец — Джудал Армигер.
— Не может быть! — изумилась я. — Владелец «Зеркала»? Тот самый Джудал?
Джерис покраснел, но я видела, что он гордится своим происхождением, и неудивительно.
— Почему ты так стыдишься этого? Джудал — величайший актер, какого знал Ванам за три поколения! — Я дала полную волю своему восторгу. — Моя мать рассказала мне, что он создал собственную труппу, вместо того чтобы искать богатого покровителя. Она говорит, все были поражены. А построить затем собственный театр, вместо того что бы использовать храмы, как делали все остальные, — это было просто гениально.
— Он умный человек. — Джерис выпрямился, исполненный гордости.
— Умный? Не то слово! Люди все еще говорят о премьере его первой пьесы по лескарскому роману. Жрецы пришли в ярость. А какое надо было проявить мужество, чтобы пойти и выкупить после этого Солуранский маскарад — просто чтобы показать им, что он о них думает? — Я засмеялась. Ребенком я видела их представления в редкие свободные дни, проведенные в городе со своим отцом, и они до сих пор как живые стоят у меня перед глазами.
— Он и сам пишет, — похвастался Джерис. — Он пережил насмешки, саботаж и подражание и установил тот критерий, по которому судят теперь о мастерстве любой труппы.
Это прозвучало как одна из строк самого Джудала, но я не собиралась придираться. Он, бесспорно, удивительный человек. И, между прочим, гребет деньги лопатой.
— Знаешь, мы с матерью полдня простояли в очереди, чтобы увидеть «Дочь герцога Марлира».
Джерис энергично повернулся.
— И как? Вам понравилось?
— Моя мать призналась, что никогда не понимала, как женщина, отхлеставшая дочку по заднице, могла бы остановить лескарские войны прежде, чем они начались. — Я засмеялась, вспомнив вдруг ее сухой тон.
— Думаю, это не совсем справедливо, — обиделся Джерис.
— Мне спектакль очень понравился, — заверила я его. — Я в самом деле восхищалась, как принцесса им всем перечила и не позволила распоряжаться своей жизнью, несмотря ни на что.
Джерис смягчился, поэтому я не стала вдаваться в подробности. Может, тогда я и восхищалась строптивой Сулетой, так как сама упрямая, но нынче я больше склоняюсь к мнению моей матери, хоть это звучит невероятно.