— Отчего же не отбить? — говорю. — День-то какой!
Улыбается Валька Бехтерь. Весело улыбается. Широко.
— Да, — говорит. — Ничего денек. Солнечный…
Что-то мне в его голосе не понравилось, и, зная про наши с Бехтерем отношения, Люська быстренько подхватила его под руку.
— Ну ладно, Миньк! Привет!
— Привет-привет, — говорю. — До встречи, Люсенька.
Бехтерь при этих моих словах, естественно, дернулся, но она уже буксировала его в сторону троллейбусного кольца… Правильно он делает, что очки носит. А то разнобой получается: улыбка наглая, а глаза трусливые…
Тут я вспомнил про Гришу Прахова и обернулся. Перед Доской почета было пусто. Уковылял уже…
Весна, помню, стояла какая-то ненормально ранняя — середина апреля, а тепло, как в мае. До универмага я решил пройтись пешком, через сквер. Почки на ветках полопались, ясно белеет сквозь зеленый пух кирпичная заводская стена… А сейчас из-за поворота покажется моя скамейка. Краски на ней — уже, наверное, слоев семь, а надпись все читается: «НАТАША». Сразу видно: от души человек резал, крупно и глубоко. Это я — когда в армию уходил. Целую ночь мы с Наташкой на этой скамейке просидели… Там еще дальше было «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ», но теперь уже все состругано. Это когда я из армии вернулся и узнал, что Наташка месяц назад вышла замуж…
Я миновал поворот и увидел, что на моей скамейке опустив голову сидит какая-то женщина, а рядом играет малыш в комбинезончике. Капюшон ее плаща был откинут. Светлые волосы, капризные детские губы…
На скамейке сидела Наташка.
Не дожидаясь, пока она повернет голову в мою сторону, я перескочил через черные нестриженные кусты и беглым шагом пересек газон у нее за спиной.
Я вот почему так подробно об этом рассказываю: не задай я тогда стрекача — и не было бы всей этой истории. Или была бы, но не со мной. Завтра утром Валерка сплавил бы Григория на шестой пресс, а послезавтра я бы о новичке и думать забыл.
…Очутившись в другой аллее, долго не мог отдышаться. От злости. Нет, ну в самом деле! Кто кого бояться должен? Можно подумать, это не она замуж вышла, можно подумать, это я жену из армии привез!
Вот тут-то мне и попался под горячую руку Гриша Прахов. Задумчиво глядя себе под ноги, он брел по соседней дорожке.
— Гриша!
Он оглянулся с испуганно-вежливой улыбкой.
— А ну-ка иди сюда!
Он узнал меня и, просияв, шагнул навстречу. Остановился. Беспомощно озираясь, потоптался на краешке асфальта.
— Иди-иди, не провалишься, — зловеще подбодрил я его.
Между нами был газон. Голый газон, покрытый влажным черно-ржавым пластом прошлогодней листвы.