— Ваше Величество… У нас был трудный день, а завтра будет еще труднее. Ложитесь спать.
— Эдвин, мне кажется, что здесь водятся клопы, — сказал он обеспокоенным тоном, заглядывая под подушку.
— Их всех давно вывели домовые… — тут я сладко зевнул, убаюканный дождевыми каплями, барабанящими по окну.
— Куда вывели?
— На свежий воздух…
— Что вы несете? Какой еще свежий воздух?
Но я не ответил, все глубже проваливаясь в мягкие заботливые объятия сна.
Ранним утром меня разбудил Фаусмин. Он уже был одет и вообще выглядел так, будто вовсе не ложился. Стоило лишь мельком взглянуть на него, чтобы понять, что он в дурном расположении духа.
— Это возмутительно! — он возвышался надо мной, буравя глазами.
По утрам я медленно соображаю, поэтому решил подождать и не вступать в дискуссию до тех пор, пока не выпью чашку горячего отвара. Я не имел понятия, что рассердило нашего лучезарного владыку и не торопился это выяснять.
— Эдвин, почему вы молчите?
Сев, я с видом великомученика посмотрел на него. Как здорово было путешествовать в компании Весельчака. Он никогда от меня ничего не требовал, отвечать на его нехитрые вопросы было одним удовольствием. И еще он носил мои вещи, чего никак нельзя было ожидать от Фаусмина Третьего.
— Что случилось, Ваше Величество?
— Я провел ужасную ночь. Страшную ночь, не смог ни минуты сомкнуть глаз из-за клопов. Они меня чуть живьем не съели! А вы спокойно спали! Это возмутительно! — повторил он.
— Не вижу следов от укусов, — заметил я.
— При чем тут следы! — взорвался император. — Вы ставите под сомнение мои слова?! Если я говорю, что это были мерзкие клопы, значит так и было!
Я скорее поверю в то, что у императора начался невроз, чем в существование в трактире «Печальный пони» невидимых клопов-убийц не оставляющих следов. Но озвучивать свои мысли понятное дело не стоило. У меня чесались руки, настолько сильно хотелось усыпить Фаусмина, оставить его здесь, а самому отправится завтракать. Вероятно, из-за подобных мелочей и происходят перевороты. Все начинается с мелочей, верно? Мелкое недовольство перерастает в крупное. Крупное — в лютую ненависть.
Фаусмин оказался вне привычной среды, где была мягкая постель, изысканные кушанья, бархат, шелка и прочее. Не было Драконьих Голов, незримо наблюдающих за каждым шагом императора и готовых в любой момент прийти ему на помощь, не было советников, магов, просто придворных, угодливо кланяющихся и ловящих каждое его слово.
Зато был я — Прозрачный маг Эдвин, который не собирался ему угождать и сдувать пылинки. Мне не раз говорили, что со мной непросто общаться. А так как я слышал это от людей зачастую низкого сословия, то представляю, какого было императору. Он вынужден терпеть меня исключительно из-за выдающихся магических способностей. Надеюсь, что когда наше путешествие подойдет к концу, я не попаду в опалу и не закончу свой жизненный путь где-нибудь в тюремной башне, прикованный к гигантскому антимагу.