Я уснула, а проснулась от того, что кто-то взял меня за руку. Было уже темно, и я вскочила с кровати.
– Кто это? – громко заорала я.
– Это я.
– Кто я?
– Володя.
Я узнала голос Леща.
– Чего надо? – спросила я как можно грубей, пытаясь скрыть свое смятение.
– Ничего. Ты же хотела есть, вот я и приглашаю тебя на ужин.
– В ресторан, что ли?
– Зачем так далеко ездить? Ресторан у нас на дому. Прошу к столу.
– Ладно. Выйди в коридор, я сейчас…
Он что-то пробормотал, но я не расслышала, что…
Лещ проводил меня по коридору, потом мы спустились вниз, и вскоре он уже открывал дверь в комнату, обставленную мебелью и устланную коврами. Она была небольшой, но из-за обилия находившихся в ней предметов казалась тесной. Два дивана, один в углу, другой посередине, четыре кресла, длинная барная стойка, большой стол, два шкафа, сервант с посудой… Перед диваном стоял столик на ножках, заставленный едой. Посередине столика стояла большая сковородка с дымящейся картошкой, аппетитная горка мяса на тарелке, соленые огурчики, пара салатов, графин водки. Рядом стояла бутылка шампанского в ведерке со льдом, фрукты.
– А где Ингрид? – вырвалось у меня.
– Я сам лично все сервировал. Нравится?
– Терпимо.
– Капризная ты, я смотрю! Садись, в ногах правды нет.
– Мы что, так и будем здесь пировать вдвоем?
– Моя компания тебя не устраивает? Так и скажи: не вышел ты, дядя, рылом. А между тем бабы находят меня симпатичным.
– Ну и пусть находят! Мне-то что?
– Не дерзи. Садись и ешь!
Легкий холодок беспокойства вполз в мою душу. Мы были одни… Но вряд ли Лещ здесь чувствует себя настолько самостоятельным, что полезет ко мне, зная, что я жена его босса. Пусть и бывшая. Хотелось есть, а стол был так аппетитно сервирован, что я, отбросив все сомнения, села на диван и протянула руку за пустой тарелкой. Я наложила себе побольше картошки; с детства обожала жареную картошечку с хрустящей золотисто-оранжевой корочкой. Такую картошечку любила жарить мне матушка. И ели мы ее зимой с солеными, а летом – с малосольными или свежими огурчиками. При воспоминании о матушке моя рука дрогнула. Как она там? Думает, что я пропала куда-то, не звоню ей и не подаю вестей. Хорошо еще, если она думает, что я просто забыла о ней. А если ее воображение уже рисует всяческие ужасы?
– Чего дрожишь? – истолковал по-своему мой жест Лещ. – Не бойся – не съем.
– А я и не боюсь.
Я принялась есть. Лещ сел напротив.
– Э… это не по-русски. Давай выпьем стопарик. Или хочешь шампанское?
– Не пью. Только редко, по большим праздникам.
– А сегодня праздник и есть.
– Какой?