– Ох, – я приподнялась на одном локте. – Как же я испугалась.
– Чего? – Он подошел и сел рядом. От его тела шел пар. Я положила руку ему на спину и провела по ней. Кожа гладкая, упругая, рельефные мышцы. Я поцеловала его чуть повыше лопаток и приникла к нему.
– Я так рада!
– Чему?
– Что ты рядом!
– Взаимно. – Он повернулся ко мне. Провел рукой по волосам и поцеловал в правый глаз.
– Проснулась?
– Еще не совсем.
– Хочешь, разбужу? – прошептал он, слегка кусая мои губы.
– Ты еще спрашиваешь! – и я обхватила его обеими руками за шею.
За завтраком мы молчали. Я пыталась что-то сказать, но Алексей жестом останавливал меня.
– Когда я ем, то глух и нем.
– Это уже устарело, – запротестовала я.
– Эта мудрость на все времена. Я вижу: ты уже хочешь говорить о деле. Подожди, я думаю. Не хочется приступать к неприятному разговору за завтраком. Потерпи еще немного.
Когда мы закончили и я вымыла посуду, Алексей спросил:
– Хочешь кофе?
– Еще от одной чашки не откажусь.
– Голова тебе сейчас нужна светлая, ясная. Так что я сейчас заварю.
– Давай я!
– Сиди, женщина. Дай мне поухаживать за тобой. А то потом скажешь, что я медведь неотесанный.
Поставив две чашки кофе, он взял лист бумаги.
– Ты можешь вспомнить свой последний разговор с мужем?
– Ради бога! Не называй его так. Он мне такой же муж, как Обама – папа, – поморщилась я. – Не травмируй лишний раз мою нежную душу!
– Не буду. Тогда – давай.
Я задумалась и начала свой рассказ:
– Я обвинила Александра в убийстве Бергер и ее мужа, но он все отрицал. Я думаю, что это он ранил меня на яхте, но он тоже не признался в этом. Он сказал только, что мне нужно выехать в Германию. Я сказала, что я никуда не поеду после этого обмана и вообще – он должен меня выпустить, а не держать в заточении. И тогда он…
Я замолчала, вспомнив реакцию Норкина: расширенные глаза и плескавшееся в них безумие. Усилием воли он взял себя в руки и снова обратился ко мне. Но мне показалось, что ему это далось с большим трудом. И если бы не выдержка, то он бы меня ударил, настолько силен был его гнев.
– Я тебя не тороплю. Я понимаю, что тебе неприятно говорить об этом, но по-другому мы не продвинемся ни на шаг, так и будем блуждать по кругу в который раз. Здесь важно вспомнить все: интонации, мелочи, то, что он сказал или, по-твоему, пропустил.
Я наклонила голову.
– Нет-нет. Со мной все в порядке. И ты прав. Чем раньше мы разберемся в этом вопросе, тем яснее будет – куда нам двигаться и как действовать. Александр пытался меня убедить, что эта поездка необходима и он выпустит меня на свободу после нее. Я не соглашалась, точнее, не верила ему. Тогда я сказала, чтобы он дал мне гарантии, я не могу так просто согласиться и играть по его правилам. Вот эта фраза его и добила. Он сказал, что у меня нет другого выхода, как только следовать его советам. Иначе я сильно пожалею.