В высоту она была метров сорок, в ширину все шестьдесят и в длину под девяносто. Двигалась же эта зараза быстро и что самое гнусное, нацелилась на хозяйство Бондаря, которое кормило чёртову прорву народа, чистюль, ловеков и мутов. Попахать пришлось всему батальону, но нашим копателям удалось прорыть длинный, глубокий тоннель, минёры закачали в него чёрт знает сколько тонн взрывчатой пены и когда рвануло, то крепость оказалась запертой на острове посреди реки. Пиндосы прислали за ней крейсер и вот тут-то пришлось попотеть нам, первому штурмовому взводу, состоящему из трёх с половиной самых здоровенных мутов. Хотя великаном все считают Муню, мы с Бикой тоже не малыши. У него рост два девяносто, а у меня и вовсе три двадцать шесть. Если до этого мы носились по степи среди холмов, как угорелые, показывая пиндосам, что у нас есть здоровенные ракетомёты и что как только они помчатся на полном ходу к хозяйству Бондаря, то мигом получат в корму дюжину ракет, то после того, как образовался остров, нам пришлось попахать всерьёз.
Своими наскоками и меткой стрельбой из двух крупнокалиберных авиационных пулемётов, Муня так тот и вовсе берёт на охоту скорострельную авиационную пушку, он же здоровяк, и лишь Красавчик Биба не расстаётся со снайперкой, калибра двадцать четыре миллиметра, мы не только остановили крепость, но и заставили её вернуться к месту высадки среди холмов, поросших ползучими хищными кустарниками. Они тоже наш враг, но не такой опасный. Когда крепость оказалась отрезанной на острове, пиндосы послали за ней летающий крейсер с двадцатью восьмью лётчиками на борту. Беспилотники к тому времени у крепости закончились и как только он состыковался с ней, Муня выскочил из кустов, которые отравил своим ядом Бика, и зашвырнул меня прямо на к ней на крыло. Вот тут-то я и заорал так, что даже наши парни, которые прятались в тоннелях на другом берегу, потеряли на несколько минут сознание. Четверо еэсэсовцев так и вовсе вроде бы откинули коньки после моей звуковой атаки. Это произошло два дня назад. Сразу после этого прилетели на вертолётах чистюли-лётчики со своими технарями, забрались внутрь и перегнали крейсер вместе с крепостью на какую-то подземную базу.
Нам же пришлось возвращаться к месту дислокации по грязи пешком. Хоть бы транспортом каким обеспечили за такую победу, так не фига. Ну, это потому, что с нами не было нашего комбата. Мы ведь уже третий месяц воюем без него. Не знаю уж что он там и кому сказал, но его куда-то увезли. Вряд ли его отдадут под трибунал, но разжаловать из майоров в лейтенанты могут запросто, он же не чистюля, а обычный ловек. Народ на плацу галдел и глухо ворчал, что всех снова выгнали на дождь. Маскировочная сеть, под которой мы стояли, нас нисколько не выручала. С неё вдобавок ко всему ещё и капали крупные холодные капли. От них-то я и проснулся на несколько секунд раньше, чем Муня стащил нас обоих со спины и поставил на чавкающую раскисшую грязь. Обстукав ручные ходилки о свои громадные стальные сапоги, он откинул их вверх и выпрямился. Ещё через несколько секунд я понял, почему. Из штабного блиндажа вышли наши офицеры и глаза у всех были до того тоскливые, что мне стало как-то не по себе. На нас явно надвигались крупные неприятности.