– Короче так, граждане. Убийства здесь никакого не было.
– Как не было? А только что было… – все переглядываются.
– А так и не было! – твердо повторяет Денисов. – В ваш дом ударила молния. Смотрите… бах… и бах! – Он тычет авторучкой в потолок, а потом просовывает ее в отверстие в столе. – Ясно теперь?
– Но почему… тетя Аня? – растерянно спрашивает Люда.
– Что тетя Аня? Отлетела да к углу как-нибудь приложилась. Волна-то вон какая была!
Девушка подавленно молчит. Лейтенант садится снова к столу переписывать протокол – теперь он оформляет несчастный случай. Минут через пять удовлетворенно ставит точку.
– Ну вот, гражданочка, – говорит он прежним доброжелательным тоном. – Считайте, что вам повезло.
– То есть как повезло?.. – На глаза Люде наворачиваются слезы. – Тетя Аня-то…
– Ну да, тетя, конечно… – Денисов косится на покойницу. – Но дом-то не сгорел – вот что удивительно.
Известие о том, что убийства не было, быстро облетает собрание во дворе. Милиция уезжает. Расходятся, пожимая плечами, соседи. Женщины напоследок наведываются, чтобы взглянуть на покойницу. Кто-то из них обещает, управившись с делами, прийти обмывать тело. И вот уже из живых в доме остаются только двое молодых людей. Они рядком сидят на кровати в Людиной комнате. Трушин молча курит. Люда глядит в стенку, и непонятно, то ли она плачет, то ли нет.
Так в безмолвии, почти не шевелясь, пребывают они довольно долго, пока Люда вдруг, придя в себя, не спохватывается:
– Эх, а Борьку-то я забыла!
Леша поднимает голову.
– Что?.. Какого Борьку?
– Борька в сарае… – поясняет Люда. – С утра, наверное, некормленый.
Борька! О его существовании Люда узнала, едва сделав в жизни первые шаги. Если кто и бессмертен на свете, так это он. Каждый год Борька воплощается наново, бледный и нежный, как молодой месяц, и растет, и пухнет, и заполняет к осени весь свой сарай. Он вечен и вечно требует пищи. Даже в день смерти Людиного отца Борька, помнится, ничуть не потерял аппетита. Дело это случилось весной; отца, еще без гроба, вынесли в сени на холодок и, прикрыв простыней, положили на составленных лавках. Люде по малолетству было очень страшно, поэтому она повсюду хвостом следовала за тетей Аней. Так они вместе ходили в сарай кормить ненасытного Борьку. В тот день тетя Аня выглядела особенно озабоченной; всякий раз, проходя через сени, она расправляла ногу отцу, которую он упрямо сгибал в колене, выставляя из-под простыни…
Вот и сегодняшняя роковая гроза Борьку, похоже, только раззадорила. При виде ведра со жратвой он приходит в неистовство; даже, уже запустив рыло в корыто, он продолжает волноваться и скандально взвизгивать. От Борьки Люда с Лешей идут к курам, посмотреть, как у них дела, и находят в курятнике четыре свежих яйца – жизнь продолжается… Люда по одному вынимает из гнезда теплые яйца и складывает в Лешины широкие ладони. Обойдя внимательно двор, они об руку возвращаются в дом.