Джон стукнул по столу кулаком.
— Да какая разница? — внезапно вскричал он. — Не знаю я, как так вышло, и ничего тут не попишешь.
Момент тишины, затем неуверенный голос Джесс:
— Что с тобой, Джонни?
Джонни. Как будто он ее сын. Я вся напряглась и до боли прижала к груди деревянную шкатулку.
— Ничего, — ответил Джон. — Нормально. Все в порядке.
— Не пей ты эту отраву, — сказала Джесс. — Это тебе не фабричная выпивка. От этой гадости крыша съезжает, да и желудок испортишь, точно тебе говорю.
Ее наставления моему сыну привели меня в ярость. Но Джон пропустил ее слова мимо ушей.
— Расскажи, Джесс, — попросил он, — какой он был раньше? Что он был за человек, когда ты была еще маленькая?
— Ну, нрав у него был крутой, — задумчиво произнесла она, — но нас с Глэдис он в детстве не обижал. Высоченный был, великан прямо, и бороду свою черную ни в какую сбривать не хотел, даже когда уж редко кто с бородой ходил. По лошадям с ума сходил — сам, поди, помнишь. И шутил все время, охотник был до шуток. Всех нас смешил на счет раз. Боже мой, я ведь тогда совсем малюткой была. Столько лет прошло.
— О Господи… — В голосе Джона звучал надрыв.
Больше стоять там я не могла. Я отошла от окна и постучала в сетчатую дверь. Джон сидел за столом, положив голову на вытянутые руки. Заслышав стук, он встрепенулся. Я тяжело шагнула в кухню. Джесс стояла у плиты. С каждым годом она все больше походила на Клару. Приземистая, расплывшаяся женщина. Хлопковое платье в размытых пятнах пастельных тонов — когда-то это были цветы. Влажные руки — такие же, как у ее матери. Я чуть не швырнула ей шкатулку.
— Вот, это тебе. От матери твоей осталось. Нашла на чердаке.
— Что ж, спасибо.
Она меня не жаловала — обсуждая место захоронения Брэма, мы обменялись парой совсем не ласковых слов. Я не хотела создавать впечатление, что пришла мириться, ибо это было не так.
— Я подумала, что это должно остаться у тебя или у Глэдис, — холодно сказала я. — Вот и принесла. Она твоя по праву.
— Премного благодарна, — сквозь зубы процедила Джесс.
Джон посмотрел на нее.
— Видишь? Я же говорил, как вычислит, сразу за мной придет.
— Это неправда! — вскричала я. — Я не…
— Ни слова больше, — остановил меня он. — Уже иду.
Он проследовал за мной к выходу, и от его клоунства сердце мое разрывалось. Джесс, стоя со шкатулкой в руках, сказала себе под нос, но достаточно громко:
— Это ж надо, а?
Как только мы вошли в дом, я накинулась на Джона со злостью, но получилось почему-то жалобно:
— Зачем ты так сказал при ней? Ты же знаешь, что я бы никогда не пришла за тобой, Джон. Зачем ты так?