Ну, лети, стрекоза! Оттаяла от взгляда на тебя скорбная капитанская душа.
И воздух в Москве совсем другой. Мокрым горячим асфальтом пахнет, новой автомобильной резиной. И еще вкусным табачком…»
— Малой, угости цигаркой!
— Бери, отец! — переходя на «ты», сказал таксист.
— Дорогие… Денег не жалко?
— Красиво жить не запретишь.
— Много получаешь?
— На сигареты хватает. Я холостой.
— Этого не одобряю! Жениться надо, пока молодой, пока силы есть. Вернуть, так сказать, долг природе и обществу.
— Ой, не смеши меня, отец! — хохотнул шофер. — Я не цветок, не животное. Это кролики живут, чтобы размножаться. А мне еще на воле погулять хотца.
— Хотца! — сердито передразнил его Соколов. — Ты не цветок, ты — насекомое. Прилетел, хоботом потыкал, а с цветочков к вечеру все лепестки осыпались. Любят тебя девки?
На лице парня появилось самодовольное выражение. Свободной рукой он полез в нагрудный карман белой нейлоновой рубашки и через плечо протянул капитану фотографию.
— Моя!
Максим Максимыч посмотрел с интересом. Симпатичная девушка. Глаза, бровки, носик, подбородок. Грудь… Да! Однако не Лизавета…
— Ее тоже обманешь?
— А я ей ничего не обещал.
— Это уже хорошо.
— Смотри, батя, — пониженным голосом произнес шофер. — Вон дом, видишь?
— Допустим, вижу.
— Там Берия жил. Мне старый таксист рассказывал. К нему школьниц на квартиру доставляли. Нравились ему с толстыми ножками. Бывало, едет по Москве, увидит симпатичную соплюшку и кивнет охранникам. И — пропала девочка.
— Врешь! — ахнул Соколов.
— Еще говорят, некоторые от него рожали. Он ничего, поступал по-людски. Брал их на полное содержание. А мог бы и шлепнуть. Сколько их теперь по Москве, «детей Берии»? Говорят, много.
— Куда едем? — вдруг рассердился Соколов.
— На Красную площадь, как ты сказал.
— Поворачивай на Петровку, 38.
— Ты что, капитан! — испугался таксист. — Сейчас не те времена, чтобы за одни слова в милицию. А что я такого сказал? Берия — враг народа.
— Вези, куда сказано, болтун, находка для шпиона, — усмехнулся капитан. — И анониму своему передай, что работаете вы, столичные, грубо. За деревенского простака меня держите. Во-первых, нет в Москве такой услуги, чтоб неизвестному клиенту на день вперед такси оплачивать. Во-вторых, байку эту, про Берию и его школьниц, полстраны знает. В-третьих, таксист из тебя, как из меня балерина Большого театра. Молодой таксист обязательно лихачит. А ты ведешь машину ровно, бережно. Ты не таксист, а службист. В-четвертых, актрисульку эту, которую ты мне показал, в любом киоске купить можно. Фамилию только забыл.