На этот раз обошлось без объятий и преамбул. Приятельница Вероники пребывала в мрачном расположении духа. Скинув с плеч свою немыслимую шубку, она уселась в кресло и сразу же начала:
— Ты знаешь, что у него?
Как всегда, Юлька даже боялась произносить вслух имя отца ее двоих детей. Вопрос предполагал дальнейшую дискуссию, но Вероника не желала, чтобы ее слушал кто-то посторонний, вне зависимости от того, чья служба прослушивала ее номер, частная или государственная.
— Ты хочешь покурить? — спросила она подругу, зная, что она балуется этим время от времени.
— Ну, хотелось бы, — неуверенно ответила Юлька.
— Здесь запрещено. Пойдем со мной!
И Вероника решительно двинулась к входной двери.
На лестнице она дала подруге раскурить сигарету, при этом заметив, что у той слегка подрагивали руки.
— Ты думаешь … — и Юлька кивнула в направлении двери в гостиничный номер.
— Я это знаю, — твердо ответила Вероника. — Что ты хотела мне сказать?
— У него нашли … — начала было Юлька.
Но Вероника решила сократить ее монолог:
— Я в общих чертах имею представление о проблеме и знаю, что ему предстоит.
— Все всё знают, кроме меня, — вдруг зло сказала Юлька, глубоко затянувшись. — Я для него просто безмозглая дурочка.
Вероника молчала, ожидая продолжения. Комментировать подобное она не собиралась.
— Знаешь, — между тем продолжала приятельница, — я ему за многое благодарна. Он обеспечивает меня и детей. Но нельзя же ко мне относиться подобным образом.
Она замолкла.
— Ведь если он уйдет, то что останется детям? Там и жена, и взрослые дочери со своими семьями, а тут я, не пойми кто.
Юлька глядела в сторону глазами, полными слез. Что-то отвечать было бесполезно. Она пришла к ней выговориться.
— Он в последнее время сам не свой. Дерганый, кричит. Ты ведь знаешь, что происходит. Это очень серьезно?
Вопрос предназначался Веронике, и на него она не имела права отвечать.
— Я не являюсь поверенной в его делах и не знаю всех деталей.
Понадеялась, что нейтральный ответ удовлетворит приятельницу.
— И ты тоже. Все относятся ко мне, как к неразумной. А я, между прочим, филолог. Ну, с незаконченным, конечно. Дети пошли. Не до экзаменов было.
Юлька продолжала глядеть в сторону, вспоминая.
— Знаешь, когда он появился, у меня не было денег купить хлеба. Жила в общежитии, родители почти не помогали. Состояние было — ну хоть выходи на Ленинградку и лови клиентов. И вдруг все изменилось, как в сказке. И вот теперь у меня ощущение, что все может поменяться опять. Только в обратную сторону.
Сигарета закончилась, и она загасила ее.