Спрямленный взгляд на историю и разбил наш компас — в этом и есть трагедия сегодняшнего момента. И, как только мы вернемся к историзму понимания, как только мы уберем эти шоры, мы обретем свой компас.
Максим Кантор. Вавилонская башня
—Неотрицаяоткрытости,закоторуювыступаютзападники,мыдолжнывспомнить,чтоуразныхнародовразнаяжизнь.ЕсливспоминатьДанилевского, «прогресссостоитневтом,чтобывсемидтиводномнаправлении,автом,чтобывсеполе,составляющеепоприщеисторическойдеятельностичеловечества,исходитьвразныхнаправлениях,ибодоселеонтакимименнообразомпроявлялся».
— Конечно. В этом смысле, если воспринимать слово «западник» как положительное, то оно должно означать приглашение к диалогу, аргумент к диалогу, как «узнавание соседа», не забывая себя, не забывая, что мы другая цивилизация с другой историей, и своей истории нам стыдиться не надо.
Когда говорят «стань европейцем» — это смешно. Нельзя стать абстрактным европейцем, как нельзя стать абстрактным солдатом. Можно быть солдатом израильской армии, американской армии, английской армии, русской армии. Нельзя быть просто солдатом. Солдатом где? Я хочу быть европейцем. Каким? Я хочу быть русским европейцем. Русский, прости, не европеец! Русский кто-то другой.
—ЕстьостроумноеопределениеФернанаБроделя,гдепроходитграницамеждуЕвропойине-Европой:понулевойизотермеянваря.Потомучтозападнеетеплее,итамодинрежимработы,крестьянскойвпервуюочередь,круглогодичный.Авосточнеехолодно —тамнапечиприходитсялежатьвсюзимуилаптиплести.
— Это очень здорово.
—Изотерма,кстати,проходитчерезПольшу.Невобидуполякамбудьсказано.
— Мы инстинктивно чувствуем разные обиходы: один сидит с бокалом вина, а другой — с пивом и шнапсом. Это два разных менталитета, они друг к другу не прирастут.
—Адальшеужеводка,безпива.
— А еще дальше начнутся наркотики. Это действительно не смешно: эти с водкой, эти с пивом и шнапсом, а эти с гашишем; это все будут разные уклады. Если вы скажете, что мы это все объединим и заставим всех перейти на кока-колу, — не получится.
—ВспомнимвеликуюпушкинскуюречьДостоевского,гдеонговоритоботношенияхРоссиииЕвропы.Почемунамв 2013годуприходитсявозвращатьсякэтиммыслям?
— Значит, эту речь Достоевского надо повторять еще и еще раз. Я попытался то же самое сказать. Необходимо говорить это до тех пор, пока мы не выйдем из тупика, а выйти можно только через историзм понимания России.
—Актотасоциальнаягруппа,котораяспособнаобозначитьэтонаправление,взятьновыйкомпас?
— В этом отношении я выскажусь крайне оптимистично. Я наблюдаю за всем этим конфликтом «болотных» и «правительственных» и вижу стремительную дискредитацию понятия «интеллигенция». Понятно, что интеллигенция себя разменяла, что она стала уже посмешищем, и произошло это обвально. Как ни странно, я увидел в этом надежду и постоянно теперь получаю подтверждение своей надежды: я вижу, как заново начинает формироваться костяк русской интеллигенции. Когда доходит до критической точки, то каким-то образом великая русская культура регенерирует. Все развалится, «Москва-сити» обрушится, а русская интеллигенция останется. Я думаю, что критическая точка именно в этот дурной год была пройдена.