— Анна умерла?! Я не могу этого постигнуть! Этого не может быть! О, скорее к ней! Я хочу еще раз видеть ее!
Он вскочил и бросился к дверям, но начальник полиции преградил ему путь.
— Вы забываете, мистер Эшленд, что вы арестованы! убедительно прошу вас быть благоразумным, потому что малейшее запирательство или сопротивление с вашей стороны будут иметь для вас дурные последствия!
— Бог докажет мою невиновность! — вскричал он. — А негодяя, убийцу, который похитил у меня самое дорогое в мире, он жестоко накажет!
— Почему вы не хотите сознаться? — ответил Рукэри. — Это вам не поможет, так как мистер Стефен Броун, управляющий домом, в котором мисс Анна Кюстер со своей матерью занимала второй этаж, подтвердил, что он вас видел вчера входящим в дом около половины девятого вечера, и после приблизительно сорокапятиминутного пребывания там быстро выходящим из дома. Кроме того, я не могу же поверить, что вам не было известно возвращение нашей невесты. Вам первому она должна была сообщить об этом.
В самом деле, все улики говорили против него и арест поэтому был весьма понятен. Поль сознавал все это и поэтому покорился своей участи, твердо уверенный, что невиновность его скоро обнаружится. Совершенно разбитый, убитый горем, потерей невесты, которую он искренно любил, Поль Эшлэнд сидел полчаса спустя в камере тюрьмы предварительного заключения. Он опустил голову на руки и судорожное рыдание потрясало по временам все его тело.
Наступающее утро застало Поля Эшленда шагающим взад и вперед по камере; его лицо за прошлую ночь сильно осунулось, а в его темных волосах показалась седина.
Он усиленно думал о том, чем доказать свою невиновность; вдруг счастливая мысль осенила его, и крик радости вырвался из его груди.
Он попросил, чтобы его свели к начальнику полиции, который при его появлении тотчас задал ему вопрос:
— Ну-с, мистер Эшленд, надеюсь, что вы образумились и теперь сознаетесь, что преступление совершено вами?
— Нет, и тысяча раз нет! — воскликнул Поль Эшленд вне себя. — Не я убийца; но я просил с вами свидания оттого, что имею к вам следующую просьбу: пригласите сюда мистера Джона Вильсона! Этот знаменитый и опытный сыщик, наверное, скоро нападет на верный след убийцы и вернет мне свободу!
Рукэри был сильно озадачен. В его практике не было еще случая, чтобы преступник желал присутствия сыщика, которого все боялись, как дьявола, — и теперь впервые мысль о невиновности Поля Эшлэнда закралась в душу начальника полиции.
И его голос звучал гораздо мягче и приветливее, когда он ответил: