Из-за двери комнаты, в которой жила Ирина Алексеевна, доносился ее оживленный голос. Как с другой планеты.
Свет в прихожей казался тусклым. Шуба, которую Сергей подал Саше, тоже выглядела тусклой и какой-то усталой.
И усталой, ко всему безразличной выглядела Москва, которая совсем недавно шумела, спорила, возмущалась – кипела жизнью.
– Может, я все-таки поеду с вами? – сказал Сергей, открывая перед Сашей дверцу такси.
Она покачала головой. У нее не было сил объяснять, почему она этого не хочет. Еще один человек коснулся ее жизни и прошел дальше, в свою. Мало ли их было? В сущности, только они и были.
Отец бреется, глядя в тусклое маленькое зеркало. Мыльная пена падает в таз, стоящий на табурете. Поверхность воды в тазу подернута тонким ледком. Пена очень густая, но отец совсем ее не боится. А ведь она может попасть в глаза, и будет щипать! Но – не боится. Он герой! Он высокий, широкоплечий, лучше всех стреляет из пистолета и не боится ничего.
В отличие от многих людей, Сергей мог точно назвать минуту, начиная с которой осознавал себя и помнил. Это была та минута, когда он впервые увидел, что отец совершенно не боится мыла. Сергею было тогда два года, это он тоже знал точно, потому что, когда ему стало два с половиной, они переехали из очень холодной местности в очень жаркую, и не могло уже быть льда на воде в тазу, стоящем в комнате.
Но и крана, из которого текла бы вода, в их комнате не было. Его не было ни в одной из комнат, где они жили, постоянно переезжая с места на место. Сказать «из города в город» было невозможно, потому что все это были не города, а ракетные точки.
Но где бы они ни находились, каждое утро начиналось неизменно: отец бреется, не страшась кусачей мыльной пены, а Сергей смотрит на него с восхищением.
Отец был той точкой жизни, в которой неизменность соединялась с переменами.
Вообще же Сергей с детства знал, что ни к чему внешнему привязываться не стоит. Никто не говорил ему об этом – он понял это сам.
Лучший друг Кирилл забудет тебя через неделю после того, как ты уедешь из этого военного городка в другой, и тому, что он обещает писать тебе каждый день и сообщать, что делает без тебя Тамарка, в которую вы с ним оба влюблены, – верить не надо. Не будет Кирилл тебе писать. И в Тамарку влюбляться тоже не стоит, хоть она и самая красивая девчонка в классе. Потому что через полгода или через год, это не имеет особого значения, будет другой класс и другая красавица, такая же непостоянная, как и прежняя, и никогда ты не узнаешь, была ли она непостоянна по природе своей или из-за не зависевшего от нее и от тебя расставания.